Пулеметчики. Артем ДрабкинЧитать онлайн книгу.
когда мы с Курска отступали, и возле Щигров (станция такая – Щигры) бои у нас были. Там речечка, а через речку мост с железной дорогой. И через этот мост должен был переправиться бронепоезд, а потом эту железную дорогу взорвать. Вот здесь немец наступал с Курска на Щигры (показывает по карте), а я своим станковым пулеметом занял оборону: у нас была пулемётная рота. Держали этот мост двое-трое суток, пока бронепоезд не прошел. А после, когда поезд прошел, то мы тоже дали деру, и на Кшень. Эта Кшень – маленькое село: с одной стороны села мы, а с другой – немец, и таким путем бои. Там и наших легло, и их. А потом дали нам три танка, тридцатьчетверки, и сказали: «Ну теперь, хлопцы, давайте в наступление». Они с пехотой начали наступать, я пулеметами поддерживаю. А у немца танки не могли двигаться. И наши танки их многих помяли. Мы продолжали наступать, и под Глуховым 10 января меня в ногу ранило: вот здесь, на этой ноге, где сейчас протез (засучивает левую штанину до колена, показывая деревянную культю). Как будто бы назначено было (смеется). Где-то мина немецкая разорвалась, осколок пролетел: бах! И попал не в кость, попал в мякоть. Ну, кровь потекла и все, там уже санитар… В Воронеже в госпитале лежал три месяца. Выписали меня уже в марте 42-го. А тогда был такой период, что тех, кто воевал и был ранен, после выписки направляли в те части, в каких они воевали. Приехал я в комендатуру, со мной еще два человека, а нам говорят: «Ваша часть в Ростов уехала». Немец сначала Ростов взял, а потом наши его выбили и на 60 километров отбросили. Приезжаем в Ростов, в свой полк, в пехоту, и опять нас направляют на оборону.
– В рукопашную ходили?
Нет, в рукопашную нет, потому что приходилось нам отступать. Отступили, нам дали часть пополнения, а немцы танки свои подбросили, и все… Мы за Ростовом держим оборону, а немец наступает уже на Харьков, и бои в Харькове идут. Там такие жестокие бои были… Немец берет уже Харьков полностью и наступает на Донбасс. И нашу дивизию отправляют на оборону: Донецк, станция Лихая, Каменск. Бои ведем. Дают мне опять пулемет, только уже не «максим», а ШКАС, крупнокалиберный. Он 17 миллиметров, установлен на машине. Дают мне человек шесть еще – отделение – и посылают на оборону речки Донец. Командир полка Добровольский, он трошки выпил, садится в нашу машину: он, шофер и адъютант. Дали еще сорокапятку и автоматчиков. Доезжаем, а немец уже переправился через речку, оборону занял по эту сторону и оттуда давай по нам. А мы что? Свои машины разворачиваем, отступаем, сорокапятка тоже уезжает, и все.
Занимаем оборону совсем в другом месте: станция Лихая. И оказывается, что немец там же, видно, занял другие станции и двинул на Ростов и Черкесск, и нас полностью припер. Мы опять отступаем: переправляемся через Донец и – в Сальские степи. Собирают тех, кто смог переправиться, погрузили на машины и отправляют на Черкесск, Ессентуки, Кисловодск, потому что немец Ростов уже захватил и двигается дальше на юг. Нас задвинули аж до Военно-Грузинской дороги, под горы. А немец уже забрал Пятигорск, Кисловодск, Ессентуки взял. Городишко наш, уже не помню названия, артиллерией