Финансист. Титан. Стоик. Теодор ДрайзерЧитать онлайн книгу.
его торопиться, и положить конец этому разговору.
– Весьма сожалею, – сказал он. – Я надеялся на отсрочку, но ничего не поделаешь. Деньги будут вам приготовлены. Я немедленно пришлю их.
Он повернулся и быстро пошел к двери.
Батлер встал. Он думал, что все будет по-другому. Он собирался разоблачить Каупервуда, может быть, даже дать ему пощечину. Он собирался сказать что-то, что спровоцировало бы Каупервуда на резкость, бросить ему обвинение прямо в лицо. Но тот уже удалился, сохраняя свой обычный непринужденно-любезный вид.
Старик пришел в невероятное волнение, он был разъярен и разочарован. Открыв маленькую дверь, соединявшую его кабинет с соседней комнатой, он позвал:
– Оуэн!
– Да, отец?
– Пошли кого-нибудь в контору Каупервуда за деньгами.
– Так ты все-таки решил забрать свой вклад?
– Да.
Оуэн был озадачен гневом старика. «Что бы это могло значить?» – спрашивал он себя и решил, что у отца произошла какая-нибудь стычка с Каупервудом. Он вернулся к своему столу, написал требование и позвал клерка. Батлер подошел к окну и стал смотреть на улицу. Он был огорчен, озлоблен, взбешен.
– Собака! – неожиданно для самого себя прохрипел он. – Я ему ни доллара не оставлю, до нитки раздену! И еще в тюрьму упрячу! Я его уничтожу! В два счета!
Он сжал свои огромные кулаки и стиснул зубы.
– Я с ним разделаюсь! Я ему покажу! Собака! Подлая тварь!
Никогда в жизни не испытывал он такой ярости, такого желания мстить без пощады.
Он зашагал по кабинету, обдумывая, что предпринять. Допросить Эйлин – вот с чего надо начать. Она будет запираться, но, если он увидит по ее лицу, что его подозрения верны, он расправится с Каупервудом. Достаточно этой истории с городским казначеем. Правда, формально Каупервуд не несет уголовной ответственности, но уж он, Батлер, сумеет повернуть все так, что этому прохвосту не поздоровится.
Приняв такое решение, Батлер приказал клерку передать Оуэну, что скоро вернется, вышел, сел на конку и поехал домой. В дверях он столкнулся со своей старшей дочерью, как раз собиравшейся уходить. На ней был костюм из алого бархата с узенькой золотой оторочкой и эффектная алая с золотом шляпа. Ноги ее были обуты в ботинки из оранжевой кожи, а руки обтянуты длинными замшевыми перчатками бледно-лилового цвета. В ушах у Эйлин красовались длинные серьги из темного янтаря – янтарь был ее последним увлечением. При виде дочери старый ирландец понял яснее, чем когда-либо, что вырастил птичку с редкостным оперением.
– Куда это ты собралась, Эйлин? – спросил он, безуспешно стараясь скрыть страх, горе и кипевшую в нем злобу.
– В библиотеку, – спокойно отвечала она, но в тот же миг почувствовала, что с отцом творится неладное. Лицо у него было какое-то отяжелевшее, серовато-бледное. Он казался угрюмым и утомленным.
– Поднимись на минуту ко мне в кабинет, – произнес Батлер. – Мне нужно с тобой поговорить.
Эйлин повиновалась со смешанным