Наполеон. Эдвард РадзинскийЧитать онлайн книгу.
дороге он думал о том, как славно было бы построить мост против аллеи Инвалидов, который соединил бы бульвары и предместье, Сент-Оноре – с Сен-Жермен. Так уж был устроен его мозг – он тотчас рождал великие предприятия.
Экипаж громыхал по запутанным улочкам Латинского квартала. У Сорбонны была ночная пустота. Завтра ее заполнит утренняя толпа учеников в черных сутанах… Он помнил счастливые времена, когда «Комеди Франсэз» была в Латинском квартале. Здесь играли его первую пьесу, и дух Сорбонны тогда царил в зале. Теперь «Комеди» обитала в квартале богатых лавочников. Тупость и пошлость нуворишей властвуют теперь в партере.
Все, что было до революции, – как в другой жизни. Здесь, в Латинском квартале, он жил когда-то со второй женой. Он купил дом недалеко от имения принца Конде. Как он молод был тогда… Здесь он написал первую пьесу, принесшую ему настоящий успех.
Он проехал Люксембургский дворец, который в дни революции умудрились сделать тюрьмой, и экипаж углубился в лабиринт узких улочек.
Дома темнели закрытыми ставнями. Но одно окно, несмотря на холодный вечер, наступивший вслед за ливнем, было распахнуто. В гостиной собрались жестикулирующие люди, кто-то грел руки перед камином, загораживая тепло от остальных… Парижане – это странное скопище живых мертвецов, живущих в закупоренных гостиных при свечах. В голубом небе, в дневном свете, в зелени природы для них нет благородства. Они предпочитают дышать парижским воздухом: дымом несметного количества дров, гнилостными испарениями сточных канав, этих ручьев мочи и кала, частицами мышьяка и смолы, выделяемыми бесчисленными мастерскими. Зловонный тяжелый воздух, тлетворные испарения, смрадная грязь – удел добровольного заточения этих безумцев парижан…
Вечный Париж… как вечный Рим. Вечность… чтобы исчезнуть.
Исчез великий Рим, исчезли великие государства, исчезнет когда-нибудь и этот город. Взорвет ли его адский порох, который копят все больше и больше все государи мира? (Все это рассуждение можно было вставить в пьесу. Но теперь поздно, да и скучно.)
Приближаясь к ее дому, он начал волноваться. Он вспомнил ту ночь… Спасибо врачу Кондому, придумавшему безопасный футляр для его «проказника». Кто знал, какой шип ждал его на этой розе, которой до него наслаждалось столько мужчин!
Та ночь… Нет, это не было обычное безумие, страсть нового тела. Бесконечный лабиринт новых тел, новых вздохов, новых восторгов… таких старых вздохов и старых восторгов. Лабиринт, в конце которого простирает свои объятья Смерть.
Нет, та история была иной…
И он с усмешкой вспомнил строчки письма к ней – к Прекрасной шлюхе (это письмо он считал удачным и впоследствии посылал подобное другим дамам).
«Ваша ножка, точеное колено… маленькая ступня, такая крохотная, что хочется взять ее в рот, а потом впиваться губами в губы и сойти от этого с ума… Я мечтал вчера: каким было бы счастьем, если бы я мог в охватившем меня бешенстве сожрать Вас живьем, не отрывать никогда своих губ от Ваших… чтобы