Эпидемия безбрачия среди русских крестьянок. Спасовки в XVIII–XIX веках. Джон БушнеллЧитать онлайн книгу.
больше, чем им по карману, чтобы отвадить ухажеров. Местное правление приказало, чтобы крепостные доносили о таких случаях: виновные отцы, годные к военной службе, будут отправляться в армию, негодные – на пожизненные каторжные работы271. Вполне возможно, что отцы в Хвощевке – известно, что в этой местности жили федосеевцы-беспоповцы272, – действительно защищали своих чурающихся брака дочерей таким образом, так же как в то же самое время поступали отцы в Орловской вотчине в Любимском уезде. Но проблема была не в кладке – этот обычай русских крестьян, хотя он наверняка усложнял женитьбу для мужиков из бедных дворов, был так же распространен среди поголовно брачившихся крестьян, как и там, где наблюдался повышенный уровень женского сопротивления браку273. В любом случае в 1804 г. Николай Шереметев уступил обычаю; он приказал, чтобы отныне бедные крестьяне выкладывали не больше 20–30 рублей, а крестьяне среднего достатка – не больше 50 рублей. В 1815 г. его сын и наследник Дмитрий (или управляющие, действовавшие от его имени: Дмитрию в то время было всего 12 лет) издал откорректированные вотчинные правила, запрещавшие кладку, но его крепостные наверняка пропустили этот приказ мимо ушей точно так же, как они это сделали в 1796 г. в отношении приказа Николая274.
Причиной невыхода замуж такого количества женщин в шереметевских имениях была, скорее всего, старая вера беспоповского толка – точно так же, как везде в тех местах, о которых у нас имеются более или менее основательные сведения о присутствии староверов. Что касается имения Вощажниково (Ростовский уезд), сведений как раз достаточно, чтобы допустить вероятность этой причинной связи. Нужно сказать, что в обширных архивных материалах из Вощажниково мы находим лишь некоторые признаки присутствия старообрядцев275. Один небольшой комплект документов дает даже основания считать, что их там было мало: в 1847 г. вотчинное правление задало вопрос двум по крайней мере священникам – не из Вощажниково, а из других сел вотчины – есть ли в их приходах раскольники? Один ответил, что нет вообще, другой, что есть только три четы старообрядцев276. Сам по себе вопрос, по-видимому, означает, что у управляющих было подозрение, что где-то там могут быть староверы, но ответы были утешительные.
Исповедная роспись от 1843 г. церкви Пресвятой Богородицы – одной из трех церквей в Вощажниково – рисует другую картину. Среди ее прихожан 652 были из этой деревни. 35 из 207 женщин 25 лет и старше – 16,9% – никогда не были замужем277. Это число примерно совпадает с процентом взрослых незамужних женщин по данным ревизских сказок и подворных описей вотчины за 1832–1858 гг.278 Только один член прихода – 39-летняя замужняя женщина – была записана как приверженец старой веры. Еще 30 женщин и 21 мужчина, однако, пропускали исповедь по «нерачению» – объяснение, которое специалисты Министерства внутренних дел считали практически безошибочным признаком принадлежности к старой вере. Еще 132 мужчины и 42 женщины пропускали исповедь, потому
Там же. С. 117.
Трейси Деннисон гораздо тщательнее, чем я, проштудировала эти документы и не нашла в них ничего, что заслуживало бы упоминания касательно старообрядцев в ее монографии, посвященной этой вотчине. Ее анализ очень точен, за исключением Главы о необычной демографической структуре вотчины (
РГАДА. Ф. 1287. Оп. 3. Д. 1759. Л. 6–9 об.
ГАЯО. Ф. 230 (Ярославское духовное правление). Оп. 3. Д. 47. Л. 1–11 об.;