Собрание сочинений. Том 3. Евгений ЕвтушенкоЧитать онлайн книгу.

      Я улетаю далеко

      и где-то в небе тонко таю.

      Я улетаю нелегко,

      но не грущу, что улетаю.

      Так ударяется волна

      о берег с гулом долгим-долгим,

      и удаляется она,

      когда считает это долгом.

      Я над сумятицею чувств,

      над миром ссорящимся, нервным.

      Лечу. Или, верней, лечусь

      от всех земных болезней небом.

      Но вижу зрением другим,

      как продают и продаются

      и как над самым дорогим,

      боясь расплакаться, смеются.

      Он проплывает подо мной,

      неся в себе могилы чьи-то,

      помятый жизнью шар земной,

      и просит всем собой защиты.

      Он кровью собственной намок.

      Он полон болью сокровенной.

      Он словно сжатое в комок

      страданье в горле у вселенной.

      Повсюду базы возвели,

      повсюду армии, границы,

      и столько грязи развели

      на нем, что он себя стыдится.

      На нем окурки и плевки

      всех подлецов любой окраски,

      но в мглистых шахтах горняки

      его похлопывают братски.

      На нем, беснуясь, как хлысты,

      кричат воинственно, утробно,

      но по нему ступаешь ты

      на каблучках своих так добро!

      Вращайся, гордый шар земной,

      и никогда не прекращайся!

      Прошу о милости одной —

      со мной подольше не прощайся.

      Тобой я стану, шар земной,

      и, словно доброе знаменье,

      услышу я, как надо мной

      шумят иные поколенья.

      И я, для них сокрыт в тени,

      ростками выход к небу шаря,

      гордиться буду, что они

      идут по мне – земному шару.

      В ручки кресла вцепился я.

      Кинохроника веку не льстит.

      Кинохроника, – ты судья,

      и экран – обвинительный лист.

      Возникает прошлое вновь,

      как еще незажившая рана.

      В темном зале молчание.

                                            Кровь

      мерно

               капает

                         с края

                                   экрана.

      Куба,

              Куба, —

                         тебя предают,

      продают, о цене не споря,

      и с поклоном тебя подают

      на подносе Карибского моря.

      Как под музыку,

                          лгут под лесть,

      и обманам не видно конца.

      Появляется новый подлец

      вместо свергнутого подлеца.

      Плачут женщины, небо моля…

      Все во мне звенит и пульсирует,

      и в зовущий экран меня

      это кресло катапультирует!

      С вами я, молодые борцы!

      И, полицией проклинаемый,

      я швыряю