Осторожно! Мины!. Александр ШакиловЧитать онлайн книгу.
врозь, лапки в стороны. Черпнув тяпкой сухой земли, Стас присыпал летуна. Краешком банданы вытер пот со лба. Да уж, прополка – дело нужное, но удовольствия она не доставляет. Тяп-тяп, тяп-тяп – от начала огорода и до вечера. И завтра – до первой звезды. А работы еще дня на три, не меньше: сорняки рубить, вершки окучивать. Летом не ленись, зимой отдохнешь, соседям в рот не заглядывая. А потому усердней тяпай, Старый Сокол, не время сачковать.
Попить бы… На зубах хрустко от песка, надо промыть рот. Стас положил инструмент и вытащил бурдюк из-под раскидистого картофельного куста. Пустой, зараза. Да и как ему полным быть, если Стас последний глоток влил в себя две грядки назад? Вода была горячей, с запахом скисшего козьего молока. Подняться в квартиру и набрать прохладной? Умыть рожу и обтереться мокрым полотенцем? Всего-то семь этажей вверх.
Стас представил, как топает по лестнице, открывает вечно заедающий замок, заходит в квартиру, разувается и двигает в ванную, предвкушая блаженство, – а воды в кране тю-тю! Или только горячая, или…
Да мало ли.
Зато в полусотне метров от крайнего огорода, где до обеда хозяйничал Копчик Росомахи, в кустах сирени есть родник. Маленький, да удаленький. И водичка в нем такая студеная, что челюсти сводит. И мин там отродясь не водилось. Не росли они почему-то в том приятном местечке, считавшемся про́клятым. Мол, однажды Махэо в сердцах плюнул с облака – из его слюны источник и начался, вода в нем отравленная. Даже мины у родника не растут: растяжки вянут, клубни ржавеют, пластик трескается.
Но Стас в эти байки не верил. Мало ли что Угме по вечерам детишкам шепчет, чтоб не бегали куда не след. Стас давно не ребенок, страшилки у него вызывают лишь зевоту.
Почесав шрамы на затылке, Старый Сокол решил прогуляться к роднику. В самом деле, не по лестнице же в такое пекло карабкаться! А сирень – вот она, разок моргнул, считай, и пришел.
Взяв щуп, без которого из дому никуда, Стас отправился по воду.
Тропа здесь была исхожена вдоль и поперек. Асфальт выщербился, покрылся трещинами, из которых лезла к солнышку трава. Зато бровка держалась, несмотря на жару и кислоту, – как новенькая, будто вчера врыли. Тропу ежегодно ремонтировали и чистили. Кипятили в больших чанах пластик и заливали колдобины.
По пути к роднику Стас убрал с тропы два проволочных побега-усика, совсем молодых еще, тоненьких. А то оглянуться не успеешь, как оплетут бордюр и зазвенят под напором ветра над асфальтом. Кланяйся, парень, режь. Минам – междутропье, людям – прочее.
Вот и угол кирпичного дома, у которого Копчик Росомахи разбил огород, засадив его петрушкой и помидорами. Отсюда ближе всего к роднику.
Стас остановился, тревожно втянул носом воздух. Вроде и местечко разведанное, а все-таки. Мины быстро растут, норовя поближе подобраться к людям. Сегодня – порядок, завтра – смерть и слезы.
Сегодня – еще сегодня? Или уже завтра?
А тут еще погода испортилась. Вот-вот по небу проскачет одноногая лошадь. Да и нога у нее не нога вовсе, а хвост карпа. Отрыгнет лошадка десяток молний, хвостом колючим стеганет воздух