Мальчики войны. М. М. КирилловЧитать онлайн книгу.
Говорил он негромко, но уверенно. Призвал к спокойствию и к борьбе с врагом. «Наше дело правое, мы победим!», закончил он свое выступление. Отец собрался, надел гимнастерку и пошел на завод. Мама объяснила мне, что означает непонятное слово «вероломно»: «Подло, без объявления войны». Объяснить слово «фашизм» было сложнее.
Война для московских ребятишек начиналась как медленно разгорающийся костер. Все оставалось прежним, нигде не стреляли, небо оставалось голубым, на веревках, как и прежде, сушилось белье, на улице грохотал трамвай. Все было обычным, но люди изменились сразу. В наших бараках жило много военных, все они, как и наш папка, несмотря на выходной день, ушли на завод. Он назывался НИИ артиллерийского приборостроения (НИИЛАП) и подчинялся Главному артиллерийскому управлению РККА. В последующие дни до нас доходили сведения, что завод поменяет свой профиль и станет выпускать снаряды. Со слов отца я знал, что из числа командиров и красноармейцев формируются кадры для партизанских отрядов, в том числе на нашем заводе. Заработали военкоматы. Слово «военкомат» я тогда услышал впервые. Люди уходили на фронт по повестке и добровольно.
Двор наш опустел. Изменились игры: мы теперь играли в партизаны, дежурили по двору. Кое-кто из соседей срочно выехал из Москвы, хотя ее еще не бомбили. Этих людей осуждали, говорили, что они «драпают». Детсад закрыли: становилось ясно, приближается эвакуация жителей. В июле стекла в окнах в домах и в заводских цехах в ожидании бомбежек стали заклеивать бумажными полосками.
Рассказывали, что некоторые ребята-старшеклассники убегали на фронт. Их ловили на станциях и в теплушках и возвращали домой. Мы считали их героями. Некоторые из них исчезали, может быть, все-таки добирались до войск.
В те дни наши соседи по дому скупали все, что было в магазинах и лавках. Карточная система еще не была введена. А мама увязла в пеленках и стирке. Только в июле ей подсказали, что надо бы и ей подкупить продуктов, ведь у нее трое детей. Мы пошли с ней в магазин, в который всегда ходили раньше. Полки были почти пусты. Продавщица посоветовала маме купить хотя бы печенья и конфет. Другого ничего и не было. Купили целую наволочку печенья – дешевого, шоколадного и конфет «Коровка». Купленное нам потом пригодилось.
Немцы наступали быстро. По радио выступил Иосиф Виссарионович Сталин («Братья и сестры!»), хотя я смутно это припоминаю. Прекратилась связь с Ленинградом, где жили дедушка и бабушка, и вся наша большая семья Кирилловых – рабочих и специалистов, работавших на артиллерийском полигоне и на заводах – на Ржевке и Пороховых. Прозвучало слово «блокада».
К концу июля Москва уже перешла на осадное положение. Появились противотанковые заграждения, в том числе перед р. Яузой, у ЦАГИ. По ул. Красноказарменной возили аэростаты, и бойцы разрешали нам помогать тащить их за веревки. По радио часто звучала песня «Вставай страна огромная, вставай на встречный бой с фашистской силой черною, с проклятою ордой!» Слушать ее было страшно, на душе становилось тревожно.
Когда