Годы риса и соли. Ким Стэнли РобинсонЧитать онлайн книгу.
их извёсткой. А железные колышки, которые торчат наружу, вероятно, использовались для крепления лесов.
– Моголы в Синде хорошо строят, – заметил Бистами, вспоминая безупречные соединения в мавзолее Чишти. – Храмы и крепости в основном. Мосты у них чаще всего из бамбука, уложенного на груды камней.
Ибн Эзра кивнул.
– Такое много у кого. Впрочем, возможно, эта река разливается не так сильно. Местность-то, похоже, засушливая.
Вечером Ибн Эзра показал им небольшой макет подъёмников, которые, вероятно, использовали римляне для перемещения огромных камней: треноги, верёвки. Султан и султанша стали его главными зрителями, но и многие другие наблюдали, то попадая в круг факельного света, то пропадая из него. Они задавали Ибн Эзре вопросы, высказывали своё мнение; они остались, когда начальник кавалерии султана, Шариф Джалиль, вошёл в круг с двумя всадниками, под руки державшими третьего, которого обвиняли в воровстве, и, по-видимому, не в первый раз. Когда султан обсуждал происшествие с Шарифом, Бистами понял из разговора, что у обвиняемого была сомнительная репутация – по причинам им известным, но оставленным невысказанными. Возможно, из-за его увлечения юношами. Дурное предчувствие, сродни страху, сковало Бистами, вызывая в памяти сцены из Фатехпур-Сикри: строгий шариат требовал отрубать ворам руки, а содомия, постыдный порок христианских крестоносцев, каралась смертной казнью.
Но Моджи Дарья просто подошёл к мужчине и дёрнул его к себе за ухо, словно отчитывал ребёнка.
– С нами ты ни в чём не нуждаешься. Ты присоединился к нам в Малаге, и от тебя требовалось только честно трудиться, чтобы оставаться частью нашего города.
Султанша кивнула.
– Если бы мы захотели, то могли бы с полным правом наказать тебя за это, и тебе бы это совсем не понравилось. Иди, спроси у наших безруких страдальцев, если не веришь мне! А то мы могли бы просто бросить тебя здесь одного, и посмотрим, как бы ты нашёл общий язык с местными жителями. Зотты не приемлют подобного поведения ни от кого, кроме себя. Они бы от тебя быстро избавились. Даю слово, именно это и случится, если Шариф приведёт тебя ко мне снова. Ты будешь отлучён от своей семьи. Поверь мне, – он многозначительно посмотрел на жену, – ты об этом пожалеешь.
Мужчина прорычал что-то в знак послушания (Бистами видел, что он пьян), и его уволокли прочь. Султан велел Ибн Эзре продолжить свою лекцию о римских мостах.
Позже Бистами присоединился к султанше в большом королевском шатре, отмечая общую открытость их двора.
– Никаких вуалей, – отрезала Катима. – Ни изаров, ни хиджабов, ни покрывал, прячущих халифа от народа. Хиджаб стал первым шагом на пути к деспотизму халифата. Мухаммед никогда не был таким, никогда. Он построил первую мечеть и сделал её местом сбора для товарищей. Каждый имел туда доступ, каждый мог высказать своё мнение. Так могло бы оставаться и по сей день, и мечети были бы… совсем иными, чем теперь. И женщины, и мужчины имели бы слово.