Пустогрань. Ксения СергееваЧитать онлайн книгу.
был слесарем от бога, его только так и представляли: Макар Бубнев, слесарь от бога. Макару такое звание было ни к чему, но работу свою он знал и делал с душой. Вот и очередная шахта обработана-подготовлена, скоро в новом доме завизжат лифты, начнут сновать туда-сюда деловые жильцы, а работу Макара, может, и не вспомнят, зато лифт очередной будет ладно и верно служить. Еще много работы впереди, прощай, старик, думал Макар, заглядывая в пустую пока шахту, а в шахте уже зрело рожденное заботой и надеждой тепло.
Лифты обыкновенные все бесхарактерные, но вот этот нрав выдерживает, ведь однажды Макар вернется и проверит, так ли ладно работает его лифт. Лифт с удовольствием открывает двери людям, а вот к остальным относится настороженно. Долго-долго, пользуясь рабочей наивностью, шептали возле его панели непонятные слова, чертили пальцами по стенам маршруты, заговаривали будто. И заговорили. Теперь лифт мог двигаться не только в шахте, но и вне ее. Сам он по тем маршрутам не ходил, только с кем-нибудь. Не то чтобы страшно, просто дела нет. Дело – это людей возить, а магию таскать – это уж, извольте, к единорогам каким или Моби Дикам. Разве что девчонка-кошка хороша. Всегда вежливая, всегда по делу, до крыши – и домой, до крыши – и домой, а эти…
Лифт вздыхает, потягивается на тросе, проверяет крепость канатов, помигивает кнопками. Все исправно, все ладно, то-то Макар бы гордился. А трогать себя всяким этим не нужно давать. Опять какой-то непонятный что-то все высматривал-выглядывал. Э-э-эх. Хорошо, что они с Макаром такие неразговорчивые, а то рассказали бы, как с разумными лифтами себя вести требуется.
Глава четвертая
Самый обычный дом?
Серая девятиэтажка на окраине – одна из многих. Вокруг блестящие рельсы, развязки, побитый временем асфальт, громыхающие трамваи, троллейбусы, желтые маршрутки. В сотне метров – лес, заботливо прореженный любителями пикников и собачниками. Шумная пригородная трасса. Тополя и клены в каждом дворе.
Дом № 87 ничем не отличался от остальных домов, углами разбросанных по району. Восемь подъездов, одинаковые входные двери с домофонами, обшарпанные ступеньки. Четвертый подъезд все же выделился: возле входа поставили импровизированный домик для бездомных котов, утепленный старым детским одеялом, с ненавязчивым сервисом подачи еды в номер сердобольными старушками.
Двор украшали баскетбольная площадка (вместо корзины на щите – ржавая рама колеса), разноцветные лесенки, горка и обязательная песочница, теснились многочисленные лавочки и плотными рядами припаркованные машины. Зимой здесь не бывало ветра, весной растекались непроходимые лужи, осенью дворничиха Настасья с остервенением убирала листья, немилосердные к ее стараниям (будто все, что она сметала за день, ночью чудом взлетало обратно на деревья и снова опадало), а летом… летом двор пустел: все сбегали в ближайший лес и там таились в сосновой тени у воды. Сюда постоянно подбрасывали щенков и потерянных во времени алкоголиков. Настасья, как осенние листья, гоняла пришельцев метлой, но меньше