Вначале была любовь. Философско-исторический роман по канве событий Холокоста. Том II. Николай Андреевич БоровойЧитать онлайн книгу.
руку на пульсе, он стряхнул пыль с сети бывших осведомителей польской полиции, он выстраивает работу учреждений так, чтобы происходящее в них было максимально прозрачным и любые «колебания» и «движения» можно было отследить – это на самом деле не так сложно, если ты умеешь делать свою работу, есть куча административных и кадровых приемов, наконец – у него самые разные источники информации, и согласно им царит мертвая тишина. Арест профессоров, закрытие университетов и средних школ, политика внесудебных ликвидаций или псевдосудебных расправ, все прочие вещи за этот короткий срок очевидно указали полякам на участь, которая их ожидает, и что? А ничего. Никаких попыток организовать активное сопротивление. Они смотрят, как исчезают их соседи и священники, как у них отбирают остатки национального достоинства, и никакого внятного брожения, не то что попытки сопротивляться. Самое забавное, что демарш и брожение исходили в эти месяцы именно от арестованных профессоров, от интеллигенции, а не от осевших на нелегальном положении военных и осколков чиновничества, а значит – политика интеллектуальной и духовной кастрации поляков, нейтрализации интеллигенции, по истине верна и мудра. А если попыток активного сопротивления не возникло сразу – на остатках недавно работавших структур, во власти недавнего ощущения собственной независимой страны, на волне ненависти к ним, немцам, и стыда за поражение, когда не сложно вовлечь в работу и организовать на рискованные акции массу людей, то возникнут ли они?.. А ведь это, если попытаться мыслить с их позиций, так важно – показать населению конкретными мерами, что польская власть осталась и поляки будут бороться, поддерживать таким образом веру и надежду на то, что «освобождение» возможно! Значит – они сломлены пережитой катастрофой, и нет как раз именно ощущения этой надежды, возможности что-то изменить, и конечно – по-справедливости нет. Ему даже интересно – что же еще должно произойти, чтобы ненависть и стыд в душах врагов стали решимостью действовать и повиновением тому, кто способен на дело организовать? Да посмотрите на поляков – им вполне хорошо под тяжелым сапогом и совершенным немецким порядком, они рады, что пока есть работа и какая-то безопасность, живут своими маленьким жизнями и счастливы, что в карательные списки включают соседей, а не их самих. Он может быть снова ошибается, но не поляки сделают большие проблемы Великой Германии в ее планах, и много времени пройдет, прежде чем возникнет опасность активного сопротивления с их стороны. Отправляясь в кампанию, офицеры СС и СД были уверены, что привести местное население к покорности после разгрома потребует гораздо больших хлопот и усилий, ей-богу, и были готовы к гораздо большему. Угроза немедленного начала всеобщего активного сопротивления оценивалась – учитывая исторически сложившиеся национальные и имперские претензии поляков – настолько высоко, что именно