Чернобыль: История ядерной катастрофы. Сергей ПлохийЧитать онлайн книгу.
это мешало выполнению плана. Специалисты утверждали, что РБМК сконструирован для работы в стабильном режиме, а регулярное понижение мощности в конечном итоге приведет к аварии. По той же причине возрастало и загрязнение окружающей среды. Ответ из Москвы показывал, что КГБ не может повлиять на устоявшуюся практику, – союзные ведомства просто принимали подобные сигналы к сведению[96].
В четыре часа дня на энергоблок заступила вечерняя смена. Ее начальника Юрия Трегуба с графиком проведения испытаний не ознакомили, ведь к этому времени реактор должны были уже заглушить. Трегуба возмутила команда диспетчера – она выглядела просто произволом. Через несколько месяцев, рассказывая о том фатальном дне, Трегуб недоумевал: «Вообще-то я удивляюсь такой постановке вопроса, когда атомной станцией командует диспетчер. Ведь у нас даже при авариях, разрывах разных, мог диспетчер не дать разрешения на остановку. Но ведь это же не тепловая станция, не котел простой, который лопнет в помещении… Всегда очень трудно с диспетчерами… там куча пререканий»[97].
Начальник смены и его инженеры сделали все, чтобы разобраться в ситуации. Им достался энергоблок не только с реактором, чью тепловую мощность уменьшили до 1600 мегаватт, но и с выведенной из строя системой аварийного охлаждения. «Как вывели?» – спросил Трегуб Казачкова. Тот ответил: «На основании программы [испытаний], хотя я возражал». И добавил, что диспетчер энергосистемы должен дать отмашку где-то в шесть вечера. Таким образом, тест выбега ротора турбогенератора, ради которого и отключили систему аварийного охлаждения, откладывали допоздна. Понимая, насколько трудоемким будет включение аварийных насосов и повторное отключение, Трегуб решил ничего не трогать. Оставалось ждать разрешения из Киева. Он обсудил положение с начальником смены станции – оба пришли к выводу, что отступать от утвержденного графика тестов нельзя. Трегуб внимательно изучил его, то и дело натыкаясь на невразумительные пункты. При этом советоваться было не с кем, да и у самого начальника смены дел хватало. Он провел несколько предусмотренных программой тестов, для которых полная остановка реактора не требовалась. Перед глазами у него был блочный щит управления, на котором светились четыре тысячи датчиков.
После шести часов вечера никаких сигналов от диспетчера не поступило. Около восьми Трегуб снова позвонил начальнику смены станции – ничего. Начальник советовал обязательно вызвать на испытания Анатолия Дятлова, заместителя главного инженера. Дятлов руководил эксплуатацией реакторов, именно на нем лежала ответственность за их остановку. Трегуб позвонил Дятлову – оказалось, тот ушел с работы около четырех. Застав Дятлова дома, обеспокоенный начальник смены сказал: «У меня есть вопросы, много вопросов». Дятлов отрезал: «Это не телефонный разговор. Без меня не начинать». Затем на энергоблок неожиданно позвонил главный инженер станции. Фомин подтвердил, что следует дождаться
Спеціальне повідомлення 6-го відділу УКДБ УРСР по м. Києву та Київській області до 3-го відділу 6-го управління КДБ УРСР про можливі негативні наслідки знижень потужності енергоблоків Чорнобильської АЕС, 4 лютого 1986 р. // З архівів. С. 62–63.
Ю. Трегуб // Щербак Ю. Указ. соч. С. 38.