Семья и деторождение в России. Категории родительского сознания. И. В. ПавлюткинЧитать онлайн книгу.
на основании нее ряд вполне рациональных (в смысле обоснованности в соответствии с внутренними ценностями) действий (переход на менее оплачиваемую работу). Результаты этих действий (помощь близких, повышение зарплаты на новом месте и подаяния) не входят в противоречие с его перспективой и позволяют продолжать осуществлять действия в мире и коммуницировать с другими[29].
Если же рассмотреть, как понимают категорию «ответственность», и конкретно, как решается вопрос, кто отвечает за рождение ребенка, в православном сообществе, то очевидно – он решается в только что описанной логике «жизни из объемлющего» и подчинения собственного действия этому объемлющему:
– А вообще, сколько бы вы хотели иметь детей?
Сколько бы я хотела их иметь? Вообще никогда я об этом не думаю, то есть постановка вопроса мне кажется неправильной.
– А как бы вы спросили? Как это происходит?
Ты веришь или нет, что Бог дает детей? Если веришь, то… ну веришь, и все, а дальше этот вопрос отпадает. Что в его власти все. И судьба. Что ты вообще растишь их не для себя, не для своих там амбиций, а так, для Бога растишь… Ему соработников растишь (Анна. Москва. 30 лет. Замужем. Четверо детей).
На этом моменте стоит остановиться подробнее. Если вспомнить описания ситуации деторождения невоцерковленными, мирскими респондентами, то можно зафиксировать, что сами родители с трудом берут на себя ответственность – «у нас родилась Юля» – активность приписывается ребенку. Однако и ребенок тоже рождается не сам – «я родилась в 1970 г.» (описание деторождения всегда производится в пассивном залоге). Как будто нужен кто-то третий. В православном дискурсе эта проблема получает решение – детей дает Бог (дети происходят из «объемлющего», трансцендентного). Не соразмерная родительству ответственность в православном сообществе частично переносится на Бога. В неправославном дискурсе место этого «третьего» может занимать кто-то другой, – например, «расширенная семья» или «род», «страна» или «общество».
…Представить, как мы жили тогда, невозможно, это была совсем другая жизнь. Для семьи она была гораздо легче. Совершенно все было по-другому. То есть тогда было положено, будучи студенткой и девочкой из хорошей семьи, создать серьезные отношения с мужчиной – чтобы был муж, и обязательно иметь детей. Это было совершенно обязательно. Если у кого-то из девушек такого не было, то мы просто считали человека неудачником (Ирина. Новосибирск. 50 лет. Трое детей).
Проблема, по-видимому, возникает тогда, когда это место никто не занимает, когда не существует никакой трансценденции, обосновывающей необходимость деторождения. В этом случае решение вопроса о детях становится прерогативой человека (пары). Можно предположить, что в силу приносимых ребенком значительных трудностей разного рода, не компенсирующихся немедленно, а также в силу несоразмерности вопроса об инициации новой жизни индивидуальному человеческому решению, пары склонны будут отказываться
Заметим попутно, в высказываниях православных респондентов практически исчезают отсылки к медицинской аргументации.