Количество жизни. Дневник очевидца. Борис АлексеевЧитать онлайн книгу.
мудро, это знак для меня, что ты не безрассуден, – задумчиво произнесла мама, – я положила жизнь на то, чтобы вырастить тебя и выучить. Не скрою, ты лишил меня ожидаемой радости. Выходит, я, как и ты, начинаю жизнь сначала, но сил моих прежних уже нет. Я теперь не помощница, а скорее обуза тебе. Так-то, сынок.
Гоша обнял мать. Они долго сидели, прижавшись друг к другу. Наконец, мама очнулась и, гладя Гошины вихры, тихо шепнула:
– Поступай, как знаешь, сынок. Я с тобой.
4. Житейские перестановки
Говорят, матросов-новобранцев учат плавать одним простым способом: их бросают за борт корабля в пенистые круговороты морской волны и командуют: «Плыви!». Иногда море штормит, и ритуал посвящения в «начальную мореходку» приобретает пасторально-трагический оттенок.
Что-то подобное выпало на долю Егора, когда он (заметьте, добровольно!) прыгнул с ухоженного круизного лайнера «Академик И. В. Курчатов» в маленькую грязную комнатёнку для шлифовки пудовых литографских камней.
Художники – люди интересные, но разные. И есть среди них не только милые Ливаны и Дувиды, но и всякая талантливо-спесивая сволочь, которая не упустит случая показать своё «творческое» превосходство над собратьями по труду.
Ох, как зачесались однажды у Гоши кулаки на одного такого чистоплюя! Сдержался. И правильно сделал. «Начинай исправлять мир с себя», – припомнил Гоша любимую бабушкину фразу. А Саша Ливанов, оказавшийся свидетелем стычки, подошёл к Егору со словами: «Запоминай: вы можете меня унизить, убить, надругаться над моим телом, но вы не можете причинить мне зла». И отошёл, полагая, что мудрость невозможно объяснить иначе, как услышать сердцем. Гоша услышал.
В один из вечеров литографская гуляла. Праздновали приём в Союз художников шестерых выпускников Суриковки. Кто-то принёс гитару. Выпили, заговорили об искусстве, ещё выпили, гитара пошла по кругу, дошла до Гоши. Поднастроив пару струн, он запел. Шумная компания притихла при первых же аккордах. Высокий потолок студии отражал гармонические переливы мягкого и глубокого голоса. Песня закончилась. С минуту в студии царило немое оцепенение. Потом все разом захлопали, закричали, бросились к Егору: «Старик, спой ещё!»
Перебирая события прошлых лет, автор почему-то не сообщил об одной весьма важной детали – склонности своего героя к песенному творчеству. Ещё в студенческие годы Гоша трогал сердца товарищей исполнением песен, записанных, как он «скромно» сообщал, «под диктовку Бога». Постепенно авторская песня, возникшая как некая забава молодости, превратилась в серьёзное творческое увлечение и стала спутницей всех его житейских похождений.
«И лишь гитара песню лет поёт вослед побед и бед!» – любил повторять Егор, отвечая на вопросы благодарных слушателей. В сочинении песен и коротких музыкальных баллад Гоша находил утешение переполнявшим его нереализованным и мятущимся силам, а в публичном исполнении песен со сцены или в кругу друзей – возможность «социально скомпенсировать» свою трепетную