Выстрел в спину на Машуке. Заказное убийство Лермонтова. Николай Фёдорович ШахмагоновЧитать онлайн книгу.
сообщения, похоже и сами «шефы» впали в истерику, ведь и они, «надменные потомки известной подлостью прославленных отцов», в свою очередь получили жёсткий приказ своих хозяев на Западе. Да, да, «надменные потомки» всех времён всегда действовали в угоду тёмным силами Запада, правда и про свой карман никогда не забывали.
Но весьма уродливая внешне и весьма поганая по своей сущности госпожа Нессельроде нашла выход:
– А вы скажите императору, что получили данные, будто дуэль назначена в Екатерингофе, и что именно туда направили наряд для ареста дуэлянтов.
Делать нечего. Бенкендорфу пришлось рискнуть карьерой, ради хозяев. И рискнул. Говорят, что всегда достаточно выдержанный и твёрдый государь, узнав о том, что Пушкин ранен на дуэли, был в бешенстве. Крепко досталось Бенкендорфу. Выслушал он и слова о том, что зачем нужен такой шеф жандармов и начальник третьего отделения, который не способен выполнить важное поручение государя.
А тут снова требование тёмных сил – устранить Лермонтова, который всё более становится духовным и идейным наследником Пушкина…
Люди Бенкендорфа рыскали по Пятигорску, прислушивались к тому, что говорят о гибели поэта, и только страхом можно было прекратить расползающиеся слухи о том, что Лермонтов коварно убит.
И в те дни в Пятигорске произошла ещё одна весьма странная смерть, правда, уже не, якобы, на дуэли, а вот, якобы, так вот просто…
Почти вслед за Лермонтовым в Пятигорск приехал лечиться и отдыхать профессор Московского университета врач-клиницист Иустин Евдокимович Дядьковский (1784-1841). Лермонтовых он знал и прежде, а потому привёз от бабушки поэта Елизаветы Алексеевны письма и посылку.
Когда убили Лермонтова, Дядьковский естественно проявил внимание к случившемуся и как врач, как коллега, присутствовал во время осмотра тела Барклаем-де-Толли. Он сразу усомнился в том, что выстрел сделан во время дуэли. Его смутил ход пули. И конечно профессор, используя свой авторитет, сделал ряд заявлений о необходимости более тщательного расследования. И возможно смог бы добиться своего, да вот беда, тут же «по оплошности» принял «слишком большую дозу лекарства» и умер.
Ну а свидетели или свидетель, по крайней мере, один свидетель был, правда, не из знати, а из самого простого сословия, а потому предпочёл молчать, ибо стоило только раскрыть рот, и сатрапы Бенкендорфа отправили бы его вслед за Лермонтовым и Дядьковским.
«Летописцы» дуэли более всего нажимали на то, что Лермонтов, де, буквально затравил несчастного Мартынова. Надо же, при всех сказал красавице, Эмилии Верзилиной:
– Остерегайтесь, к вам приближается горец с большим кинжалом!
Ну конечно же за такое надо убивать и немедленно. Ну конечно же подобное непереносимо, конечно же это оскорбление страшное…
А Васильчиков и вовсе цинично заявил впоследствии: «Если б его не убил Мартынов, то убил бы кто другой; ему всё равно не сносить бы головы».
Вот такая вкратце