Выстрел в спину на Машуке. Заказное убийство Лермонтова. Николай Фёдорович ШахмагоновЧитать онлайн книгу.
Царя.
В этом стихотворении Лермонтов показал себя приверженцем Русского Православного Самодержавия… Да каким!
Давно привыкшие венцами
И уважением играть,
Вы мнили грязными руками
Венец блестящий запятнать.
Вам непонятно, вам несродно
Всё, что высоко, благородно;
Не знали вы, что грозный щит
Любви и гордости народной
От вас венец тот сохранит.
Любопытна следующая – четвёртая строфа, значительно подстриженная.
Безумцы мелкие, вы правы.
Мы чужды ложного стыда!
В советских изданиях далее ставились отточия, поскольку из Лермонтова лепили, так же, как и из Пушкина, вольнодумца, осуждающего самодержавную власть, ну и, конечно, царя…
Но, как известно, рукописи не горят. Вот эти слова…
Так нераздельны в деле славы
Народ и царь его всегда.
Веленьям власти благотворной
Мы повинуемся покорно
И верим нашему царю!
И будем все стоять упорно
За честь его как за свою.
Ну как же можно было такое читать вообще, а особенно изучать в школе?! Тогда ведь трудно объяснить, почему же Лермонтова сослали за стихотворение, которое, как сказано выше, понравилось наследнику престола цесаревичу Александру Николаевичу – будущему императору Александру II, да и сам поэт вызывал симпатии у младшего брата государя великого князя Михаила Павловича, а императрица, спустя некоторое время, когда в печати появились главы «Героя нашего времени», буквально зачитывалась ими. Да и великие княжны, те, что уже подросли, зачитывались.
Ну и завершил Лермонтов издёвкой в отношении клеветников… «Но честь России невредима». Ну и далее о клеветнике…
Как же мог Лермонтов спокойно взирать на убийство Пушкина? Едва узнав о трагедии на Чёрной речке, когда ещё Пушкин был жив, Михаил Лермонтов, начав своё знаменитое стихотворение «Смерть Поэта», снабдил его эпиграфом:
Отмщенье, Государь, отмщенье!
Паду к ногам твоим:
Будь справедлив и накажи убийцу,
Чтоб казнь его в позднейшие века
Твой правый суд потомству возвестила,
Чтоб видели злодеи в ней пример.
Это строки из вольного перевода трагикомедии французского поэта и драматурга Жан Ротру (1609-1650) «Венцеслав», изданной в России в тридцатые годы девятнадцатого века. Трагикомедия не была дозволена цензурой, однако известно, что Пушкин с вниманием отнёсся к ней и писал П.А. Катенину в первой половине 1825 года из Михайловского:
«Как ты находишь первый акт „Венцеслава“? По мне чудно-хорошо. Старика Rotrou, признаюсь, я не читал, по-гишпански не знаю, а от Жандра в восхищении».
Как мы видим, и Лермонтов отдал должное этому произведению, причём взял эпиграф из неопубликованного четвёртого акта «Венцеслава», переведённого поэтом Андреем Андреевичем Жандром (1789-1873), впоследствии сенатором. Причём, сделать этот перевод ему – Жандру – посоветовал Александр Сергеевич Грибоедов.
Историк русской советской литературы