Смотрю на Божий мир я исподлобья…. Игорь ГуберманЧитать онлайн книгу.
пришибают больного.
Я стараюсь отойти при умных спорах,
в них опасная зараза вероятна:
есть умы, от обаяния которых
остаются на душе дурные пятна.
Когда-то был я вольнодумец,
свободой пылко восхищался,
но стал печальник и угрюмец,
когда с ней близко пообщался.
Все в мире пьют покоя сок,
не чувствуя беды,
засунув головы в песок
и выставив зады.
Всё, что вытворяется над нами,
было бы успешливо едва ли,
если бы своими именами
всё, что происходит, называли.
Всегда жива надежда, что однажды
к нам вылетит божественная птица,
получит по заслугам Каин каждый
и Авель каждый к жизни возвратится.
Подпочвенные рокоты и гулы,
сулящие губительные вспышки,
нисколько не влияют на загулы,
целебные для краткой передышки.
Удачи и шедевры – не объекты
для пламенной мыслительной игры,
охотней полыхают интеллекты
вокруг пустого места и дыры.
Старанием умелых докторов
от этой лихоманки я оправлюсь
и сделаюсь физически здоров,
а умственно и так себе я нравлюсь.
Недуг меня уже подпортил малость:
я чувствую, едва сойду с крыльца,
движений унизительную вялость
и слабую приветливость лица.
Способствуя врачу по мере сил,
в послушном разговоре о диете
про выпивку я просто не спросил,
чтоб, выпивши, не думать о запрете.
Поэзия – коварная езда,
я сборники порой листаю честно:
порожние грохочут поезда,
куда, зачем, откуда – неизвестно.
Когда больные пятна запорошены
снежком уже беспамятной зимы,
сны снятся удивительно хорошие
о том, насколько славно жили мы.
Всё-таки друзья меня достали
и сидят с уверенной ухмылкой:
качеством закалки твёрже стали,
мой характер – воск перед бутылкой.
Дом, жена, достаток, дети,
а печаль – от малости:
в голове гуляет ветер,
не пристойный старости.
Как некогда в те годы заключения,
когда в тюрьме стихи писал надменно,
свидетель я иного злоключения,
в котором – и герой одновременно.
Когда нас косит века вероломство
и время тапки белые обуть,
сильнее в нас надежда на потомство,
которое отыщет лучший путь.
А что, скажи по сути, делал ты?
Не скромничай, ведь это между нами.
Я смыслы извлекал из пустоты
и бережно окутывал словами.
Становится тоскливо и ненастно,
и жмутся по углам