Милое дитя. Роми ХаусманнЧитать онлайн книгу.
что этой ночью у вас дома произошло нечто скверное. И вы с мамой, вероятно, так испугались, что убежали, и это привело к несчастному случаю, в котором она пострадала.
Теперь он берет мой первый рисунок, где я нарисовала папу с мамой в лесу, и показывает на платок у папы в руке.
– Тебе нечего бояться, Ханна. Скажи мне, где ваша хижина, и я обо всем позабочусь. И с тобой не случится больше ничего плохого, обещаю.
– Послушай комиссара Гизнера, Ханна. Ты можешь доверять ему, – говорит женщина.
– Где ваша хижина, Ханна? Можешь описать дорогу туда? – спрашивает полицейский.
И доктор Хамштедт добавляет следом:
– Не бойся, здесь ты в безопасности.
Эти люди вовсе не кажутся мне такими уж злыми. В особенности полицейский оказался куда приятнее, чем я предполагала. И все-таки у меня нет желания говорить с ними. Я хочу, чтобы вернулась сестра Рут. Или хотя бы поспать. Кажется, они меня понимают, потому что оставляют в покое, едва я снова кладу голову на стол и закрываю глаза. Хочется снова подумать о чем-то приятном, но не выходит. Я напряженно прислушиваюсь, жду, когда эти люди наконец-то встанут и выйдут за дверь. А они все сидят. Я досчитала до 148, и вот слышу, как стулья шаркают ножками по полу, а еще через мгновение – тихо притворяется дверь.
Мы сворачиваем на парковку перед больницей. Время – почти четыре.
Карин хватает меня за руку. Ладонь у нее мокрая и холодная. Она что-то говорит, но я ничего слышу, только кровь стучит в ушах. Мы не бежим, не штурмуем двери, ступаем осторожно и боязливо. Все происходит как в автоматическом режиме. Потянуть на себя дверь. Пройти несколько шагов через вестибюль. К стойке регистрации, где сидит женщина. Я двигаю ртом, хочу сказать, что мы родители Лены Бек, доставленной к ним этой ночью. Нам нужно в отделение экстренной хирургии. Не знаю, как звучит мой голос, и произношу ли я фразы в том виде, какими составил их у себя в голове. Женщина за стойкой тоже шевелит губами, берется за телефонную трубку. Карин берет меня за руку и оттаскивает в сторону. Смотрит на меня. У нее бледное лицо, глаза мелко подрагивают. Я вижу, как она нервно переступает с ноги на ногу, и беру ее за плечи. Хочу сказать, чтобы она успокоилась, и, по всей видимости, так и говорю, потому что Карин кивает.
Приходит врач или санитар, я не знаю точно. Во всяком случае, на нем белый халат. С ним мужчина в сером костюме. Звучат какие-то имена, мне пожимают руку. Мы следуем за ними к лифту, едем то ли вверх, то ли вниз. Время как будто стало вязким. Лифт замирает, кто-то из провожатых касается моего плеча. Вероятно, это значит, что нам пора выходить. Карин снова вцепилась в мою руку, крепко сжимает ее. Наша процессия доходит до середины коридора и останавливается. Карин резко выпускает мою руку. Только потому, что я отвлекаюсь на это, мое внимание переключается на происходящее.
Врач произносит:
– Будет лучше, если войдет кто-то один. Состояние стабильно, но она все еще без сознания. Желательно, чтобы она приходила в себя без внешних раздражителей. Кроме того, нельзя исключать