Милое дитя. Роми ХаусманнЧитать онлайн книгу.
требует, чтобы с этих пор ее называли Леной, поскольку все прочее звучит по-ребячески. Лена, как она перекрасила светлые волосы в черный и, подтянув колени, сидит на диване в гостиной и дырявит булавкой свои джинсы. Лена, снова со светлыми волосами, моя гордость, неотразимая в своем выпускном платье, с превосходным аттестатом и великими планами на будущее. Лена, которая стала студенткой, и Лена, которую я видел в последний раз перед самым ее исчезновением. Как она сбегает по ступеням, оборачивается и весело машет мне. Чао, папка! Увидимся! И спасибо еще раз!
Вхожу в палату.
Кровать стоит посередине. Я слышу, как пищат приборы. У нее закрыты глаза. Да, лицо повреждено, испещрено порезами в виде крошечных треугольников. Левая половина посинела и распухла. Губы разбиты. Над бровью, по всей видимости, наложены швы. Но, несмотря ни на что, маленький шрам справа на лбу хорошо различим. И все же…
Достаточно взглянуть лишь раз. Но увиденное должно отложиться в сознании, требует времени, оседает тяжелым грузом. А после я зажимаю рот ладонью и, пятясь, отхожу от кровати.
– Это не Лена, – хриплю я сквозь ладонь. – Это не моя дочь.
Врач придерживает меня за локоть, не дает упасть. Или хочет вывести из палаты. А может, и то и другое.
– Это не она, – повторяю я.
– Сожалею, – говорит врач.
Сожалею, словно этим все сказано.
Если б я могла выбирать, то сейчас оказалась бы лучше на море. Вместе с мамой – только мы вдвоем, ведь я у нее любимый ребенок – в самом прекрасном месте. Вообще-то я заслужила еще одну вылазку на море, потому что прошлая совсем не задалась. В путешествия нужно отправляться в хорошем настроении. Я старалась запомнить каждую волну, бросалась в них со всем упоением, будто уже догадывалась, что это, возможно, последняя наша поездка. Мама переменилась. Она лежала на песке и смотрела в небо. Это все из-за папы, думала я. Каждый раз, когда он отлучался, мама опасалась, что он может не вернуться. Хоть она этого и не говорила, но я все замечала. В такие дни мама бывала нервозной и рассеянной, пересчитывала батончики и постоянно спрашивала меня, в порядке ли рециркулятор. У меня тонкий слух, самый чуткий из всех нас.
Мне хотелось приободрить ее, поэтому я влезла обратно на берег. Оглянулась посмотреть еще раз на волны, на тот случай, если нам придется тут же уехать – из-за Йонатана, потому что снотворное действует не так долго, как нам того хотелось бы. Солнце играло бликами на воде, как будто все вокруг обсыпали бриллиантами. Море сливалось с небом, все было синим, и только синим, сверху донизу. Запомни, Ханна, и никогда не забывай эту прекрасную, бесконечную синеву. Я закрыла глаза и вдохнула соленый воздух, который обволакивал мои легкие. Не забывай, Ханна, только не забывай. Море, la mer, покрывает почти три четверти земной поверхности. Морская флора производит около семидесяти процентов кислорода, содержащегося в атмосфере. Когда я удостоверилась, что запомнила все как следует, то подошла по горячему песку к маме.
– Мама?
Она