Политический иудаизм. Исраэль ДацковскийЧитать онлайн книгу.
дорос до того, чтоб знать ответ на все свои загадки, раздраженный Фауст прекращает беседу: без книг нельзя, но книги – только начало познания.
Вагнер – кабинетный ученый, для которого существует только книжное знание: оно должно открыть сущность жизни и тайны природы. Но оно уже записано, а значит – ограничено! В трагедии Гёте Вагнер – антипод д-ра Фауста, стремящегося к постижению смысла жизни посредством активного участия в ней. В первой части трагедии Вагнер выступает как помощник-подручный Фауста, одновременно являясь его противоположностью.
За фигурой Вагнера распознается определенное умственное движение, восходящее к Ренессансу (Возрождению) и ставящее своей целью расширить пределы познания, которое оказывалось самоцельным. Основные усилия были отданы древним языкам, сочинениям античных авторов и риторике, но не попыткам проникнуть в мир реальных сущностей и феноменов, притягивающих д-ра Фауста настолько, что ради этого он готов даже воспользоваться средствами магии. При этом успехи познания Вагнера настолько велики, что именно ему удается создать гомункулуса. Но этот великий результат книжной науки Вагнера неизбежно оказывается недочеловеком – создать, воспитать цельного человека, пользуясь только зафиксированным в момент написания книжным знанием, в непрерывно изменяющемся мире совершенно и принципиально невозможно.
Сам того не подозревая, Гёте наносит сильнейший удар по неизвестному ему современному йешивному харедимному образованию и образу жизни. Уже в конце ХХ века один из серьезнейших раввинов Элиэзер Беркович напишет, что знание, получаемое только из написанных текстов, по сути является караимским знанием, имеющим не столь уж много общего с живым, творящим словом Всевышнего и в древности, в несколько ином воплощении, резко осужденным живым тогда еще иудаизмом, который после долгой истории гетто сам воспринял этот подход и даже объявил его единственно правильным. По сути, образ Вагнера – это портрет сегодняшнего еврейского ультраортодокса, безвылазно сидящего в йешиве и видящего смысл своей жизни только и исключительно в познании огромного корпуса написанных текстов. И Гёте показывает явную тупиковость этого пути – так смысла жизни не познать и к цели жизни не приблизиться, хотя сам Гёте ни смысла жизни, ни ее целей в еврейском понимании представить себе объективно не может.
Но следует отметить, что, несмотря на столь противоречивое состояние – владение, с одной стороны, огромными знаниями и, с другой стороны, знаниями сухими, исключительно книжными, Вагнер, живя достаточно бесцветной жизнью вдалеке от истинной жизни, вполне доволен собой и в своей некритичности (столь противоречащей его большим знаниям) не чувствует недостатка в жизни. Его недостаток чувствуют другие люди именно в том, что не чувствуют присутствия Вагнера в мире.
А д-р Генрих Фауст… Именно своей критичностью и высоким полетом мысли он остро чувствует недостаток