Апокалипсис: Пролог. Ольга ШпаковичЧитать онлайн книгу.
с благородным интеллигентным лицом, по образованию – инженер, по партийной принадлежности – кадет. До 1916 года он возглавлял масонские ложи в России. Единственный из этой компании будущих министров Временного правительства, кто позже будет расстрелян новой властью.
При появлении Михаила и Лили все привстали. А Львов, сидящий с краю, даже сделал пару шагов навстречу, с чувством пожал руку Михаилу и галантно поцеловал ручку Лили.
– Ба! Какие люди! Михаил Иннокентьевич, Лилия Юрьевна, добро пожаловать в нашу тёплую компанию.
– Все собрались? – поинтересовался Михаил.
– Нет. Ждём Керенского.
Компания потеснилась, и Михаил со своей спутницей тоже расположились на диване. Лили сразу же потянулась к винограду, кисти которого венчали фруктовую горку в вазе. При виде Лили на лицах мужчин появилось то снисходительно-добродушное выражение, которое появляется в мужской компании при появлении молодой хорошенькой женщины.
– Лилия Юрьевна, вы становитесь всё краше, – с очаровательной улыбкой произнёс Некрасов.
– Благодарю, Николай Виссарионович, – улыбкой на улыбку ответила Лили, – причина в том, что свободный воздух Америки идёт мне на пользу.
Присутствующие вновь вернулись к светской беседе, прерванной появлением новых гостей. Разговор вращался вокруг коллекции живописи Терещенко.
– Продолжайте же, Михаил Иванович, вы остановились на Васнецове.
– Да, помимо «Сумерек» удалось приобрести также и «Три царевны подземного царства». А ещё «Девочку на фоне персидского ковра» Врубеля.
– Из новых приобретений у вас же не только русские мастера?
– Не только! Несколько картин Сезанна и Матисса. Нарочно за ними в Париж ездил. Работают в манере импрессионизма. Ах, да, ещё несколько полотен Гогена.
– Это тот, который творил на Гаити и умер от тропической лихорадки в страшной нищете?
– Да.
– Я видел его работы, – вставил своё слово Михаил. – Очень сочные краски. Тоже импрессионизм?
– Нет. Искусствоведы относят его к экспрессионизму. Экспрессия, господа, этакое грубое, агрессивное буйство красок.
– Возможно, таков был и сам.
– А как издательство ваше, «Сирин», если не ошибаюсь? Работает?
– Да. Продолжаем издавать наших поэтов: Блок, Ахматова, Гумилёв…
В этот момент дверь распахнулась и в помещение вошёл Александр Фёдорович Керенский, в костюме со стоячим белоснежным воротничком и щеголеватым галстуком, коротко стриженный, с чёрными большими глазами и чувственным, как будто бы постоянно влажным, ртом.
– Добрый день, господа! – на ходу поздоровался он. – Все в сборе? Ну-с, можно начинать.
В соседнее помещение прошли в красных мантиях, которые как бы приравнивали друг к другу всех этих столь разных людей. Они оказались в небольшой