Литературная матрица: учебник, написанный писателями. ХIХ век. Группа авторовЧитать онлайн книгу.
недостает того, что так важно для революционера. Не хватает холодной головы. Гончаров списывает недостаточную политизированность Чацкого на несчастную любовь и кривую эпоху. «Теперь, в наше время, конечно, сделали бы Чацкому упрек, зачем он поставил свое “оскорбленное чувство” выше общественных вопросов, общего блага и т. д. и не остался в Москве продолжать свою роль бойца с ложью и предрассудками, роль выше и важнее роли жениха?» По мысли Гончарова, идеальному Чацкому, изгнанному в дверь, следовало бы лезть в окно. И что сотворить? Юродствовать с новой, более грозной проповедью? Услышали бы его? Не услышали, бросились бы вязать. Значит, пришлось бы действовать. Зарезать Фамусова, заколоть Молчалина? Посреди бала зарубить Скалозуба? Уронить Софью на паркет?
Вопреки чаяньям Гончарова, Чацкий вряд ли способен на активные действия, читай – насилие. Роль этого персонажа – надрывное морализаторство. Чацкий от всех ждет предельной добродетели, он наивен, его издевки скрывают стерильность души, любое замеченное несовершенство для него пытка. Как можно искать карьеры? Как можно угождать начальнику? Как можно думать о деньгах? Как можно любить карьериста? Нужно карьеры не искать, о деньгах не думать, любить лучших. Надо отказаться от нечистой общественной механики, избрать другую жизнь, без сплетен, без зависти, без подчинения человеком человека, без всякого лукавства, и всякой неправды, и всяких ошибок… Этот «умный себе на гóре» напоминает «идиота», князя Мышкина, главного героя романа Федора Достоевского. Любовь в обоих произведениях – периферийная линия, она выявляет и маркирует общую «патологию», обособленность героя во взаимоотношениях с реальностью.
«Хочет быть святее папы римского», – говорят про таких. Существо из другого измерения. «Будьте как дети» – к этому недостижимому идеалу, провозглашенному Евангелием, «безумцы» Чацкий и Мышкин ближе кого бы то ни было. «Люди скажут: ты безумствуешь, потому что не похож на нас», – предрекает святой монах IV века Антоний Великий. Это ли не о Чацком и князе Мышкине?
Но Чацкий по нраву богоборец, а значит, князь Мышкин тоже не его близнец…
Заметим: ни об одном, ни об одном человеке Чацкий не отозвался хорошо!
Ко всем окружающим он испытывает отвращение. И я немедленно узнаю этого героя! Для которого «ад – это другие». Чацкий дважды употребляет слово «тошнота». Выступая и как антигосударственник, и как антизападник. В России ему «прислуживаться тошно», трудиться он в рабской системе не будет. Он и против западничества, вопрошая, кто бы уберег «от жалкой тошноты по стороне чужой». Так он защищается от притязаний на него двух противоборствующих идеологий – рвотой!
И тут, конечно, трудно не вспомнить роман «Тошнота» француза Жана Поля Сартра. Сартр – философ экзистенциализма. Извини уж, дорогой читатель, но, по-моему, именно через экзистенциализм лучше всего можно понять, про что написано «Горе от ума».
«Тошнота