Формула всего. Дмитрий ФалеевЧитать онлайн книгу.
краской, но ее соседка выдержала взгляд, и, если б не женитьба, Драго азартно подмигнул бы ей – раз; два – подарил какой-нибудь тюльпан; а три – случилось бы ночью в поле.
«И чего я женюсь?» – задумался Драго без особого желания найти ответ, как можно задуматься: «Будет ли дождь?» или «Скоро ли он кончится?» – «Будет – и будет. Мне нипочем».
Драго был высок ростом, плечистый, стройный. Красивые волосы, большие руки. Одна гажи его сравнивала с тигром: «Ты такой же мощный и гибкий. У тебя не улыбка, а… оскал!» Ей нравилось сравнивать белизну своих простыней с его бронзовой кожей.
Конная площадка бурлила, как кратер. Были тут и молодые аферисты, и матерые барышники, и пьяные казаки, и ростовщики-евреи, и хапуги-жандармы, и юродивая шатия, и офицеры Его Величества Лейб-гвардии полков, и головорезы с большой дороги, переодетые в заезжих купцов. Муша называл конную площадку «вшивая копилка», хотя любил это место больше всего на свете.
Цыган здесь было много, при этом одни занимались барышами[6], а другие – лаутары – пели и играли для «почтеннейшей публики». Эти последние зарабатывали на хлеб исключительно музыкой, но, оказавшись на конной, не могли отказать себе в удовольствии наблюдать за торгом, проявляя при этом такое возбуждение, какое редко охватывало их даже при исполнении любимых песен. Лаутары утверждали, что хорошая лошадь, как хорошая музыка – и та и другая может умчать на край земли!
Цыгане-лошадники на лаутаров смотрели несколько свысока, считая лишь себя настоящими цыганами, а этих – так. Между тем лаутары были уверены в обратном, и поэтому, чтобы – спаси и сохрани – не началась кровавая резня, одни старательно избегали других.
Забредая все дальше в недра «вшивой копилики», Муша то и дело встречал знакомых: «Приветствую, Стэфан!», «Ау, Трубочист! Как твоя нога?» – «Танцует, Муша! Пока танцует! Сын родился!» – «Дай Бог ему счастья!» – «Куда же ты смотришь?! Или не видишь: жеребчик – сказка! Только для тебя!» Золотые улыбки, нужные слова – все здесь работало только на то, чтобы обмануть.
«Ох и дошлый народ эти конные менялы!» – думал старый Христофоров, не переставая здороваться с ними самым радушным образом. Он и сам был таким когда-то. Где же вы, красивые года? Не времечко было, а чертово колесо! Муша клялся, божился, подначивал, врал, покрывался потом, но в итоге итогов всегда умел скинуть с рук плохую лошадку, а хорошую урвать себе по дешевке. Недаром говорили: «У Христофорова конь на трех ногах с четырьмя покажется!» А секрет был прост: Муша брал человека на азарт и виртуозно подводил его к тому краю, за которым эмоции застилают всякий здравый смысл. Со стороны казалось, что Муша и сам весь кипит и брызжет, но цыган никогда не терял над собой контроль. «Горячись для вида, – учил он Драго. – Горячка заразна. Гаже не заметит, как начнет подпевать. Ты его раздухари, а потом и ломай, пока он не опомнился, туда-сюда!»
Муша гордился старшим внуком. Драго знал все ходы и выходы в конном деле, отлично разбирался в лошадях и в людях, к любому легко
Меняли лошадей.