Последний Иерусалимский дневник. Игорь ГуберманЧитать онлайн книгу.

      Среди повседневных некрупных забот

      вертеться доводится мне,

      и что человечество рядом живёт,

      я помню уже не вполне.

      Легко писать печально и уныло

      про то, что мир жесток и бестолков,

      про то, что непременно ждёт могила,

      особенно – лихих весельчаков.

      Я ни за что людей не порицаю,

      чужие души – дикий тёмный лес,

      я многое на свете отрицаю,

      но ко всему питаю интерес.

      Долгое немое созерцание —

      вещи, человечества, события,

      в нас родит ответное мерцание —

      мысли, откровения, наития.

      Как будто это некое предательство,

      однако же бывает, что друзья

      в такие попадают обстоятельства,

      что им уже никак помочь нельзя.

      Стишки то завывал я, то гундосил,

      они то завихрялись, то парили,

      и зрители, в душе которых осень,

      меня потом весьма благодарили.

      Струится время беспросветное,

      и возникают мысли пошлые,

      какое будущее светлое

      нам улыбалось в годы прошлые.

      Когда кончается гипноз —

      порою только через годы —

      больнее колется мороз

      и ощутимее невзгоды.

      Всё время хочется прилечь.

      Когда-то был ведь непоседа.

      А заведёшь о чём-то речь,

      и вдруг забыл, о чём беседа.

      В настроение придя философское,

      сразу вижу я предел разумению;

      всё во мне теперь уже стариковское —

      даже мысли о себе, к сожалению.

      Я наслаждаюсь – нет иного слова,

      и я молчу – ни звука вопреки,

      когда при мне серьёзно и сурово

      дискуссию заводят мудаки.

      От жизни нет у нас охраны,

      да хоть и были бы врачи мы,

      но время нам наносит раны,

      которые неизлечимы.

      Горькое чувство меня прихватило —

      грустно, что всё понапрасну,

      только на небе не гаснут светила,

      а на земле они гаснут.

      Мне нравилась черта моя:

      ценя забаву предприятия,

      про то любил поспорить я,

      о чём был вовсе без понятия.