Любовь к жизни. Мари ФредрикссонЧитать онлайн книгу.
вечерам перед сном. И об этих мыслях я, в свою очередь, тоже не хотела рассказывать Микке. И детям. Дети иногда спрашивали, умру ли я, и я отвечала: нет, мне просто некогда умирать. Но ночами мне порой казалось, что именно это со мной и произойдёт.
Говорить хотелось только о том, что всё будет хорошо. Демонстрировать это всем своим видом. В этом плане мы с Микке оказались в похожих ситуациях – наедине с самими собой.
При падении я получила черепно-мозговую травму, из-за которой нарушились равновесие и координация, поэтому в больнице мне выдали инвалидное кресло. Я могла пользоваться им и дома. Оскару казалось, что это лучшая в мире игрушка. Боже, как он на нём катался! А если не трогал его, то просто носился как ураган – ю-ху!
Когда у меня выпали волосы и я сидела, погрузившись в печаль, он мог ворваться, словно Бэтмен, – и каждый раз я начинала смеяться, видя это. Слава Богу, случались и такие моменты.
Нам домой посылали несметное количество цветов. Это было очень приятно. Например, я очень обрадовалась чудесному букету от Анни-Фрид Лингстад[8]. Микке иногда с ума сходил от всего этого. Ему казалось, что горы цветов – не что иное, как символ горя и трагедии, они буквально душат нас. Он говорил, что наш дом похож на кладбище, но, конечно, не мог не признавать: посылая цветы, люди выражали свою поддержку и переживания – и это очень мило.
Куда хуже вели себя газетчики. Когда всё это случилось, журналисты газеты «Экспрессен» позвонили моим сёстрам в Сконе[9] посреди ночи и попросили прокомментировать произошедшее. Но мы даже не успели им ничего сообщить! Конечно, они ужасно встревожились, испытали настоящий шок. А пресса и дальше продолжала терроризировать их. Узнали ли они что-то новое? Слышали ли они что-нибудь?
Не знаю, как журналисты так быстро пронюхали, что меня увезли в больницу на скорой. Может, отслеживали всю информацию по нашему адресу и, когда поступил сигнал, поняли, что приехала неотложка. А может, им что-то сообщил персонал больницы.
В тот день, когда меня отвезли в клинику, журналисты до трёх ночи трезвонили в домофон. Об этом рассказала наша няня Ингер. И она, и дети, понятное дело, очень испугались. Со временем нам пришлось нанять трёх охранников, дабы те ни на секунду не спускали глаз с нашего дома. И затемнить все окна, чтобы фотографы не смогли снимать нашу семью, пребывавшую в глубоком шоке. Журналисты ни на шаг не отступали от Ингер, когда она отводила детей в сад и школу или забирала их оттуда.
А один раз Микке и вовсе не смог выехать из дома. Ему пришлось выйти из машины и спросить папарацци, обязательно ли стоять так близко к дверям и перегораживать дорогу. Тот ответил, что так распорядился его начальник, хотя ему самому вовсе не хотелось этого делать. Казалось, этот парень чувствовал себя неловко.
Мы не можем знать, было ли неловко и другим журналистам, но наш дом в буквальном смысле осаждали.
Менеджер Roxette Мари Димберг связалась с моими родственниками и объяснила, что они не обязаны отвечать на вопросы и могут просто вешать трубку.
Анни-Фрид Лингстад – солистка группы АВВА. –
Сконе – южная провинция Швеции. –