И опять Пожарский. Андрей ШоппертЧитать онлайн книгу.
Осенью забираете у пчёл часть мёда и ставите эти ульи в сарай, специально для вас построят, а весной снова ставите на луг. Мне нужно, чтобы через несколько лет, скажем, три года, у вас было сто таких ульев. У кого будет больше всего, тому дам десять рублёв. Всё ли понятно? Теперь можете смеяться и задавать вопросы.
– Да разве пчела будет в поле жить? Она животина умная. Нет, не будет.
– Просто поверьте мне на слово, пчелы будут там жить и давать мёда гораздо больше, так как в поле до цветка ей лететь ближе, чем из лесу. В Китае так делают уже тысячу лет.
– Оно как, китайцы. А скажи, боярич, – вылез вперёд всё тот же передовик Сидор Косой, – тебе это зачем?
– Вот, смотри, Сидор, если я с вас никакой работы требовать не буду, а буду только забирать треть всего мёда, что вы набортничаете, это справедливо? Устроит вас?
– Что ж не устроит? Устроит.
– А если вы новым методом соберёте сто пудов, то треть от ста пудов больше, чем треть от десяти пудов?
– Знамо больше. Только куда тебе, княже, тридцать пудов? Не съешь ведь, слипнется.
– Буду разливать в бочонки и продавать. И ещё медовуху делать буду и опять продавать. Но это не главное. Мне нужно, чтобы вы стали богатыми людьми.
– Как это? Чтобы потом обстричь, как овцу? – опять ведь Сидор встрял.
– Сидор, ты ведь с князем разговариваешь. Я ведь терплю твою дурость, терплю, а потом по морде дам.
– Малец ты ещё, а не князь.
Это был вызов. Его нельзя не принять.
– Сейчас все расступятся, а мы с тобой сойдёмся на кулачки. Бить можешь в полную силу. Мужики будут видоками, что я разрешил. Начали. Расступились все! – рявкнул на бортников бывший спецназовец.
Мужики образовали круг и стали подначивать Косого. Пётр ждать не стал, подскочил к застывшему Сидору, схватил того за рукава и чуть толкнул назад, и когда мужик упёрся, провёл классический бросок через себя с упором стопы в живот. Бедолага летел целую минуту и со всего маха рухнул с гулом на спину. Народ безмолвствовал. Сидор лежал и не мог вздохнуть: правильно падать его никто не учил. Княжич поднялся с травы, не спеша отряхнулся, подошёл и подал руку, помогая Косому подняться.
– Ты прости его, князь-батюшка, он вечно так, брякнет, чего не надо. Уж сколько раз ему говорено, что пострадает из-за своего языка.
– Я на него и не обижался. Это ты меня прости, Сидор. Я учен заморскому бою, а ты – простой крестьянин. Это всё равно как если бы ты с пятилетним дитём связался. Ведь не тронул бы пацанёнка?
– Знамо, не тронул, – постепенно приходя в себя от падения, просипел бортник.
– Ну вот. А я на тебя руку поднял. Прости меня, Сидор, – и заржал.
Народ, охреневающий от того, что сейчас сказал княжич, понял, что это шутка, и тоже разразился громовым хохотом. Смеялись долго. Лёд был сломан. Дальше уже обсуждали неясности: что за пила такая, да что за коса такая, да что за силос такой. В общем, проговорили почти до вечера.
Событие двадцатое
Козьма Шустов сидел на