Буровая. Елизавета СагироваЧитать онлайн книгу.
врать почти не придётся – мы же и правда у неё на веранде до утра останемся. Тебе дома поверят?
Я пожала плечами.
– Родители послезавтра уедут обратно в Свердловск, а бабушка поверит. Скажу ей, что мы хотим печь картошку на костре и рассказывать страшные истории. Вот только… если мы ночью к твоей бабке придём, разве она родителям не расскажет?
– Не расскажет, – Полинка довольно улыбалась, явно гордая своей задумкой, – Она в девять вечера уже дрыхнет без задних ног. А мы через забор на веранду проберёмся и там переночуем. Помнишь же у неё веранду?
Я помнила. Веранда действительно была баская. Просторная, полностью застеклённая, с широкими лавками, накрытыми старыми домоткаными половиками, на которых вполне получилось бы неплохо поспать.
– А если она нас утром там увидит?
– Не увидит. Когда она встанет, мы уже уйдём. В четыре утра нас её петух разбудит, он орёт так, что за кладбищем слышно.
Я кивнула. Пока что наши, рождающиеся на ходу планы, выглядели вполне стройно и осуществимо.
– Тогда, как только мои уедут, можно выбирать день.
Мы деловито кивнули друг другу и снова двинулись вниз по лестнице, но, миновав одну площадку, были вынуждены снова остановиться, поскольку увидели, что мы здесь оказывается не одни.
У приоткрытой двери своей квартиры стояла Машка Саламатова и смотрела на нас расширенными глазами так пристально, что не возникало сомнений – она всё слышала.
Я всегда считала Машку второй по значимости подругой в Верхней Руде после Полинки, и этот мой выбор удивляет меня до сих пор, ведь её характер был не в пример легче и миролюбивее Полинкиного. Машка редко упрямилась, никогда не ехидничала, не пыталась показать своё превосходство в чём-либо. Она тоже любила дальние прогулки и собирала календарики с животными (правда упор делала на лошадей), но почему-то с ней я не стала так близка, как с Полинкой. Уже гораздо позже ко мне пришло понимание, что именно Полинка помешала этому. Ко всему прочему она была ревнива, и, очень тонко для своего возраста манипулируя, сумела создать между мной и Машкой дистанцию, достаточную для того, чтобы мы в своей дружбе не преступили запретную черту, потеснившую бы её саму с первого плана. Наверно Машка интуитивно чувствовала это скрытое соперничество, потому что между собой они с Полинкой почти не общались, и поддерживали какое-то подобие приятельства лишь в моём присутствии.
– Привет! – растерянно, но в то же время и обрадовано сказала я, придя в себя от неожиданности.
Машка просияла в ответ и бросилась вверх по лестнице к нам. Мы с ней обнялись, пока Полинка сердито сопела рядом. А едва дождавшись завершения этих объятий, без обиняков спросила:
– Подслушивала?
Машка смутилась. Потупила взор и принялась оправдываться.
– Я из окна видела как вы в подъезд зашли. Думала, ко мне идёте, обрадовалась, что Ленка приехала. Смотрю в глазок, а вы мимо и наверх. Ну вот открыла дверь и стала ждать.
– И что