Падение Хаджибея. Утро Одессы (сборник). Юрий ТрусовЧитать онлайн книгу.
мыслей волновала его. То ему казалось, что желаемое освобождение уже близко, то появлялось сомнение в искренности Чухрая. И Хурделица начал подозревать, что его обманули панские слуги, чтобы надежнее заковать в цепи. «Неужели Чухрай, как Иуда, целовал меня? – думал заключенный. – Нет, он не похож на предателя!»
Порой Кондрат спрашивал себя, не приснилось ли ему все это, не сходит ли он с ума. Толстые стены подвала не пропускали ни луча света, ни звука. Измученный этой ничем не нарушаемой тишиной и бесконечным ожиданием, узник упал на солому и забылся в тяжелом сне.
Ночью
Разбудил его скрип открываемой двери. Осветив мрак фонарем, в подвал, тяжело дыша, вошел Чухрай. Он бросил на пол большой тюк и снял кандалы с рук Кондрата. Вынув из кармана широких шаровар ломик, старый гайдук сунул конец его в стальную дужку замка, соединявшего ошейник узника с цепью, вмурованной в стену. Руки сильно надавили на другой конец ломика, и стальная дужка с треском разломилась на две половинки. Гирька сорванного замка с жалобным звоном покатилась по каменным плитам подвала. Теперь Хурделица был свободен от цепей и оков. Правда, шею Кондрата еще охватывал железный ошейник, но его нечем было расклепать. Да и недосуг заниматься этим – надо торопиться. Чухрай сорвал истлевшие лохмотья с плеч Кондрата, развернул свой тюк. В нем оказались казачий жупан, шаровары, сапоги, шапка, пояс, два пистолета и сабля.
– Скорей! Скорей, друже, – торопил Чухрай Хурделицу, помогая ему одеваться.
Через минуту они уже были на подвальной лестнице. На ступенях Кондрат споткнулся о чье-то тело.
– Часовой. Чтоб тебя вызволить, пришлось его пристукнуть, – пояснил Чухрай.
Когда освобожденный узник вышел из подземелья на свежий ночной воздух, он зашатался и, не поддержи его Чухрай, рухнул бы на землю.
– Отвык в каземате от вольного духа. Шатает меня, словно пьяного, – прошептал Кондрат. Однако он нашел в себе силы выйти за ворота панской усадьбы и добраться до дерева, где были привязаны четыре невысокие татарские лошади.
– На каждого из нас по два коня. По-татарски скакать будем – без остановки. Как одна лошадь устанет – на другую сядем, чтоб погоню упередить, – сказал Чухрай.
Беглецы сели в седла и пустили рысью коней.
Прохладный ветер запел в ушах Хурделицы. Рядом скакал Чухрай. Кондрат видел, как у него от быстрой езды распушились длинные седые усы.
«Любит, видать, старый казачью волюшку», – усмехнулся про себя Хурделица. Теперь молодой казак поверил в свое счастье. Только железный ошейник напоминал ему о долгих днях мучительной неволи.
«Нет ничего на свете дороже свободы. Никогда, никогда живым не дамся в полон», – подумал Кондрат и невольно положил ладонь на рукоятку сабли.
Хотя опасность еще не миновала и погоня угрожала беглецам, на сердце у Кондрата было так легко и радостно, что он вдруг залился раскатистым смехом.
– Ты чего смеешься? – удивился Чухрай. Он посмотрел на молодого казака и затем, разгладив широкие усы, тоже захохотал.
– Разумею тебя, хлопец. Ох, добре