МиГера. Задача – выжить. Олег ДанильченкоЧитать онлайн книгу.
как по мне, так и вовсе наградили. Неделя блаженства. Никто не мешал есть, спать, не донимал ежедневными уборками помещений. Курорт, блин, да и только.
Спросите про угрызения совести? Нет, не было. Может, не успела воспитаться «совесть» эта, а может, и так, что по моей правде восторжествовала справедливость. Да я и сейчас, спустя много лет, так считаю. Ведь никого больше не тронула. Хотя… скорее не успела просто. Были кандидаты, что крутились вокруг Димки… Короче, не было угрызений. Вообще. Вот нисколечко. Петрова я воспринимала как вездесущего таракана, которого раздавила тапком.
А что вы хотите от шестилетнего ребёнка? Дети вообще существа жестокие, а в приюте – особенно. Там некому было прививать доброту и человеколюбие, всем плевать на детей, если они, конечно, не свои. Да и не очень я понимала тогда, что собиралась сделать. Просто хотела причинить боль – так же, как он это делал мне. Но меня оправдывает хотя бы то, что я мстила. Не хотите у него спросить: за что он меня бил и поджигал ежедневно, да при этом не один, а целой толпой?
Так я и не узнала, чем закончилось дело с ним. Скорее всего, выжил: дети пластичны, а силёнок, чтобы по-настоящему ударить и проломить череп, у меня тогда не было, к сожалению. Нет, если бы отсидела срок в карцере от звонка до звонка, наверно, в итоге выяснила бы последствия своих действий. Но такому не суждено было случиться. Потому что однажды ночью, через три дня после инцидента, за мной пришли прямо в карцер. Предчувствие надвигающихся неприятностей, так донимавшее меня ещё в клинике, да и здесь, в приюте, никуда не девшееся, не обмануло.
Нет, это были не органы правопорядка. Несовершеннолетнему ребёнку, шести лет от роду, вряд ли решили бы предъявить обвинение в предумышленном убийстве или причинении тяжких телесных. А вот оживший кошмар в виде щита и двух букв «SN» внутри него меня догнал.
Два мордоворота вломились в мою комнату. Мою в том смысле, что карцер я уже считала своим личным пространством и собиралась всеми правдами и неправдами тут остаться, даже если для этого мне придётся отлупить палкой всех воспитанников приюта вместе с воспитателями. Тут было хорошо, тепло, сухо и тихо. А главное, одна – и никого больше. Мечты, мечты.
Впрочем, ворвались – слишком громко сказано. Открыли дверь и вошли. Я спросонья вообще ничего не поняла. Меня грубо сдернули с кровати и со словами: «Её мы забираем» – куда-то поволокли.
Никто ничего не объяснял. Мелькнуло лицо дежурной воспитательницы, белое как мел. Видимо, и она испугалась. Возможно, было чего бояться, я ж не знаю, что ей сказали эти ребятки. Одеты одинаково, в комбинезоны тёмного цвета, а поверх них что-то типа длинных плащей с глубокими капюшонами. Всё происходило в свете ночного, синего, освещения, потому цвета плохо различала, да и напугана была.
Я упиралась, конечно, пробовала даже кусаться, но на все мои действия получала в ответ тумаки и зуботычины. Причем тот, который меня тащил, особо не сдерживался. Кричать я не могла, разве что громко хрипеть. Но