Загряжский субъект. Василий ВороновЧитать онлайн книгу.
У Сочи був, у Адлери. Все равно милиция сцапае.
Зинка рассказала Иванчику о Загряжске, о матери, о Малышевском, всплакнула немного, и ей стало легче.
– А зараз ходим на Рашпилевскую. – Иванчик настойчиво потянул Зинку за рукав.
На пороге цыганского дома Зинка оробела, крепко впившись в свою беглецкую сумку. Иванчик оставил ее подождать. «Я с батькой побалакаю». Минут через пять дверь открылась.
За длинным столом, как на собрании, сидело много народу, все дружно ели сосиски с малосольными огурцами, лопотали вразнобой.
Разом, как сычи, уставились на Зинку очи черные. Маленький толстый батько с пышными усами колобком подкатил к Зинке, забалакал, со свистом прицокивая золотым зубом:
– Яка гарна дивчиночка! Оце спасибочки, Иванку! А мы рады-радесеньки, гостью гудувать будемо! Сидайте, диты, до нас поблище, кушайте, а писля побалакаем.
В огромной комнате с яркой хрустальной люстрой не было никакой мебели. Только в одном углу – круглый стол с самоваром, за столом со стаканом чая в подстаканнике сидела старуха-великанша в разноцветном тряпье, в золоте, в бусах и цепях, с толстой суковатой палкой между колен, сигарета в черных губах, и над ней паутинка сизого дыма. Казалось, бабушка сидит в этой позе с древних времен и навсегда вросла в угол с медным самоваром.
Чудно показалось Зинке в гостях. Вот они какие, цыгане, и не очень страшные. Правда, бабушка… глазищи стоймя, и не моргает. Батька заливает, посмеивается, а сам себе думает. Девчата повытаращились, как на базаре. Ну да Зинке с ними не детей крестить. Переночует, а там видно будет.
Спали покатом на полу. Зинка положила свою сумку под голову. Прижалась к стенке и крепко уснула. Под утро ей снился Загряжск, зима, кобелек Тузик и тетка Клава. Она грозила Зинке острым пальцем:
– Я вас всех опишу!
Зинаиду переодели. Из шустрой Загряжской синички она преобразилась в экзотическую паву. Шелковое малиновое платье с воланами, приталенная зеленая блуза, широкий серебристый пояс, дутые кольца в ушах, взбитые черные волосы с розаном и почти африканская смуглость щек. Жаль, Зинаида не сфотографировалась, вот бы поржали в Загряжске, а Антонина Светличная непременно позвала бы ее в ансамбль.
Зинаида, конечно, подыгрывала цыганам, и все вроде бы понарошку было, а перед зеркалом крутилась всерьез…
Иванчик щипал Зинаиду за икры, дергал за платье и, как цуцик, визжал от восторга:
– Зинка-бандерша! Жинка барона!
Отец Иванчика, дядька Карпо, обстоятельно расспросил Зинаиду обо всем, что касалось семьи и родичей, чем они занимаются в Загряжске. Какой у них базар и много ли безработных. Не притесняют ли казаки приезжих, цыган, к примеру. И остался доволен тем, как толково и умно отвечала Зинаида. Наконец дядька Карпо подошел к главному, и уже без «балачек».
– У нас, Хомутовых, по-честному, семья шикарная. Родичей богато, и в городе нас уважают. Хомутовы не воруют. И тебе дадим заработок, и все сделаем как у людей. Дядька Карпо такой: из своего рта вынет и в твой положит, ничего не пожалеет для хорошего человека. Ты уважишь дядьку Карпо, и он тебя в сто раз больше уважит. Рука руку обмывает, и все скажут, Хомутовы