Много добра, мало зла. Китайская проза конца ХХ – начала ХХI века. АнтологияЧитать онлайн книгу.
определить ее нельзя, все камни неодинаковы, себестоимость одного может составлять всего один юань, возможно, кто-то захочет продать его за десять тысяч, а камень себестоимостью десять тысяч ты можешь подарить кому-то, а он этому человеку, может, и не нужен. К примеру, фон этого камня – красный, но узор на его поверхности неповторим. Когда в этом камне много красного, а вкраплений немного, обычно его используют для изготовления браслетов, ожерелий, резных изделий. Среди вкраплений обычно преобладает черный цвет, есть и желтые, примешиваются и белые. Когда красный цвет основной, а вкрапления играют вспомогательную роль, при разрезании куска оригинального материала в основном получаются пластины толщиной восемь сантиметров, и есть возможность в полной мере продемонстрировать их узор. Получается естественный декоративный камень, в котором структура узоров образует целые картины природы, бесконечно красивые, в этом и состоит очарование редких минералов. Рекомендую эти камни не резать, а продавать Хуан Хэ как есть, в изначальном виде, потому что, не разрезав их, никто не узнает, что они собой представляют внутри. Это отчасти как в случае с сырьем жадеита, то, что называется «сделать ставку на камень», а народное название надреза на уголке – «открыть окно в небо». Это «окно в небо» обычно лазурное, с этого и начинается торговля о цене. Он называет заоблачную цену, ты в ответ – цену земную. И как только договорились, если при разрезании окажется, что материал без примесей, – прогорел, если проступает бирюзовый – значит, ты с большой прибылью. В этом и состоит прелесть «ставки на камень». Разрезать камень и позволять Хуан Хэ покупать выборочно для нас невыгодно. Лучше уж рисковать обоим. Если после разреза окажется, что рисунок особенно хорош, – в прибытке он. Нам тоже завидовать не стоит: если после разреза выявится, что в узоре ничего особенного, деньги он назад не получает, и нас обвинять не в чем.
– Ну, инженер Фан, спасибо за труды, распространяться обо всем этом не нужно, я знаю – и хорошо, можешь отдохнуть пару деньков.
– Да что там, какие труды. – Фан Ян прикусил язык, будто хотел еще что-то сказать, но передумал.
Я, конечно, не мог позволить ему говорить дальше и повернулся к Ван Дунфану:
– Управляющий Ван, инженер Фан подустал, передай в финансовый отдел, чтобы завтра перевели ему десять тысяч на кредитку «Великая Стена»[31], пусть попутешествует, расслабится немного. – И вышел в сопровождении Ду Цзюаньхун.
Вернувшись в офис, я тут же взял трубку и позвонил на мобильный Ван Дунфана:
– Дунфан? Это Сяо Цзыбэй.
– А, да, шеф, да, шеф, – затараторил он, ожидая, что я скажу дальше.
Было такое впечатление, что он польщен неожиданной честью, потому что уже не первый год дела в ювелирной компании шли не ах, ежегодная прибыль тоже составляла где-то пятьсот тысяч юаней. Я с самого начала не придавал ей большого значения и не часто вмешивался в дела. А тут сам приехал на производство,
«Великая Стена» – кредитная карточка Банка Китая.