Все люди – братья?!. Александр ОльшанскийЧитать онлайн книгу.
партии, развел руками, докладывая: «Мой колхоз уехал».
Он отличался жесткостью по отношению к людям. Время было жестоким, человеколюбие считалось слабостью. Вел себя как помещик-крепостник. Известно, что специалисты в колхозах не держались, поскольку они оказывались виноватыми во всех неудачах. Ведь не секрет, в обкомах и райкомах партии решалось, когда начинать сев или уборку. Знаменитый полевод Терентий Мальцев, получив такую команду, выехал в поле, стал босиком на пашню и сказал: «Рано еще сеять, пяткам холодно». Чудом не посадили за подобное «знахарство».
Гарагуля изобрел свой метод «закрепления» специалистов на селе. Он старался подвести их под суд, сделать начет на них, а потом заставить беспрекословно служить ему. Так он поступил с зоотехником, над которым как дамоклов меч висел долг за несколько десятков околевших от какой-то напасти коров. Ведь их по указанию Хрущева якобы «добровольно» выкупали у колхозников, причем осенью. Коровников лишних не было, изнеженных домашним теплым пойлом и лаской животных поместили в дырявый, полуразрушенный курятник. А кур раздали «временно» по дворам тех же колхозников. Если бы Никиту не остановили, то он наверняка бы построил к 1980 году коммунизм военно-крепостнического образца – иного-то он не знал! Конечно, из хрущевской дури ничего путного не вышло. А зоотехника судили, Гарагуля добился отсрочки исполнения приговора и получил в свое распоряжение бессловесного раба.
Меня предупредил помощник бригадира тракторной бригады Погорелов: смотри, Гарагуля, может и тебе тоже что-нибудь подстроить. Он тоже окончил техникум механизации, несколько лет работал в МТС, но в замы к Гарагуле не пошел. Вскоре предупреждение стало сбываться. В гараже у меня находился склад запчастей. Им ведал завгар. Однако Гарагуля потребовал, чтобы я принял склад под свою материальную ответственность.
Однажды я пошел во вторую тракторную бригаду, в Николаевку, а когда вернулся в Перебудову, то увидел дверь склада взломанной. Шоферу председательской «Победы» что-то потребовалось, и Гарагуля дал команду склад вскрыть. Я составил акт о том, что в склад кто-то проник, написал докладную записку на имя Гарагули с просьбой вызвать милицию и провести расследование факта воровства в складе.
Гарагуля, читая мои опусы, жевал губы, а лицо его наливалось кровью.
– Я дал команду вскрыть склад, – сказал он и небрежно кинул мне бумаги.
– Как – вы? Почему не послали за мной в Николаевку?
– Почему-почему – некогда было.
– Я не знаю, кто и что после вас брал на складе. В таком случае я отказываюсь от материальной ответственности за него.
– Как это – отказываешься? Ишь, прыткий какой!
– Вот ключи от склада, кому хотите, тому и поручайте вести склад.
Я повернулся и вышел из кабинета.
– Ты еще пожалеешь об этом! – услышал вдогонку.
Пошли крупные нелады в отношениях с председателем. И так приходилось трудно мне, совершенно неопытному человеку, обеспечивать, чтобы