Мистер Скеффингтон. Элизабет фон АрнимЧитать онлайн книгу.
свое время… Он сказал «в свое время». Фанни словно очнулась. В свое время. Господи! Что бы ни уготовило ей будущее, никто не станет отрицать, что и полугода не прошло с того дня, когда Дуайт… «Да что же это я, – теперь Фанни перебивала ход собственных мыслей, – так цепляюсь за Дуайта, за этого мальчика, словно он – моя единственная надежда, бедный малыш…»
– Любовники, – гнул свое сэр Стилтон, твердо намеренный завершить фразу, – как вам, должно быть, еще помнится, неизменно оставляют сосущую боль под ложечкой.
Иллюзия рассеялась полностью, сэр Стилтон был реальнее некуда. Фанни сверлила его ледяным взглядом. Что за выражения! Что за манера говорить о заключительных стадиях ее романов – пусть печальных, но не лишенных специфического очарования и всегда облагороженных искренним сожалением! Как свежи все они в памяти Фанни! Бедняжка Адриан Стейси, предшественник Дуайта; с ним Фанни рассталась менее года назад и могла бы до словечка, до интонации воспроизвести их последний разговор, и уж будьте уверены – и слова, и тон явили благородство их обоих. Правда, расставание с предшественником Адриана Стейси, с Перри Лэнксом, который сделал потом блестящую карьеру (или между Перри и Адрианом затесался кто-то еще?), было не таким томно-сладостным, потому что Перри, как адвокат, требовал конкретики.
– Ах, Перри, какая же конкретика в любви? – увещевала Фанни – противница клятв и даже обещаний.
Тогда Перри Лэнкс предположил (как на перекрестном допросе, честное слово!), что Фанни просто дурочка.
– Дорогая моя, без конкретики нынче никуда, – сказал он устало и терпеливо, будто объясняясь с ребенком.
И все-таки даже в этом расставании не было ничего похожего на боль под ложечкой: разве только Фанни пришла к убеждению насчет признаков усталости и терпеливости. Едва таковые появляются, с возлюбленным пора закругляться, решила она тогда, надеясь, что Перри ее настроя не заметил. Ну а что до прочих любовников, о каждом из них Фанни вспоминала исключительно с восторгом и нежностью.
Но вот он, этот беспардонный Байлз, хлещет ее словами – будто пощечины отвешивает: связывает милых, преданных бывших возлюбленных с сосущей болью под ложечкой.
– Даже представить не могу… – начала было Фанни.
– …почему ваши подруги ходят ко мне, – незамедлительно закончил за нее Байлз.
– Вот именно. Сколько я вам должна? – добавила Фанни и протянула руку к перчаткам и сумочке.
– Я еще не отработал свой гонорар, – сказал Байлз и резко бросил: – Сядьте! – потому что Фанни поднялась и нависла над ним.
– С меня довольно! – сказала она в ответ, открывая сумочку. – Так сколько?..
– Ладно, не хотите садиться – слушайте стоя.
– Не желаю я больше слушать! Сколько…
– Раньше выслушаете – раньше уйдете, – оборвал ее Байлз. – Так вот: в долгосрочной перспективе единственный, кто нужен женщине, шансы которой неутешительны…
– Этого