Самый предпоследний шаг. Ольга НазароваЧитать онлайн книгу.
время и у меня в публикации ещё конь не валялся.
Особенно, когда я до этого повредила плечо и оно болит.
Особенно, когда я точно знаю, что тянуть за задние лапы это застрявшее котонедоразумение нельзя – они у него слабые, видимо, при падении в котячестве ему повредили ещё и крестец, правда рентген ничего не показал, но врачи говорят, что это может быть.
Особенно, когда это застрял именно паникующий Пух, который решил, что раз он застрял – то всё пропало…
И особенно-особенно, когда шкаф-то надо ставить обратно на место – у нас шкаф приличный, посредь комнаты жить неприученный.
Нет, закончилось всё благополучно! Извлеченный из своей Нарнии и доставший всех кот, отправился на свою любимую лежанку. Шкаф, с явным облегчением, вернулся на место, цветы тоже, а у меня было ощущение экстремально-скоростной постройки пирамиды Хеопса в авральном режиме. Причём, устала и перенервничала, небось, как пяток древнеегипетских прорабов вкупе с бригадой каменщиков.
А всё из-за одного миниатюрного котика…
Собачья скорбь по маслу
Изящная лапа небрежно и вполне себе элегантно возлежала на собачьем матрасике. Собственно, там же лежала и вся Мюкла, но лапа была как-то особенно многозначительна… Я совершенно случайно присмотрелась и увидела причину.
– Ах, ты, воровка несчастная!
Нет, несчастной она стала как раз после того, как я увидела, что лапа прикрывает ни много ни мало, а полпачки сливочного масла! До этого рокового момента она была весьма счастлива и довольна жизнью. Она умело провела операцию по изыманию животных жиров из свободного обращения на разделочном столе. Удачно перебазировала добычу под стол и изображала там статую собаки-аристократки на отдыхе! И лапой масло прикрыла. И терпела. Потому что мы как раз зашли в кухню обедать. А собака отлично понимает, что если она начнёт драгоценный продукт разворачивать, то упаковка будет шуршать, будь она неладна! И мы точно услышим и отнимем!
В прошлый раз подобная операция была произведена настолько филигранно, что мы обнаружили только что масла нет. И уже потом нашли вылизанную до блеска обёртку, а на ней мечтательно-благоухающую сливочным маслом морду Мюклы.
Не знаю, как она тогда это проделала, может, легла на пачку целиком, может, куда-то спрятала понадёжнее, а вот сейчас постигла её такая неудача!
Я её стыжу, ругаю, и собака не выдерживает:
– Вауууа! Вааа!
Типа вах, какое было масло! А ты, нехорошая женщина, всё отняла!
Сил ругаться уже нет, смеюсь. Да и бесполезно на неё ругаться! Мюклу не переделать! Всё равно, если найдёт – утащит. Голодное детство отпечаталось в памяти настолько сильно, что стремление уволочь что-то, всё равно пересилит все благие побуждения.
День у собаки не задался! Сначала отобрали честно и законно украденное, а вечером подло обделили! А за что? Ну, всего-то навсего оладушек слизнула с блюда. Три. Да, подумаешь! Три жалких оладушка, и больше не дают! А сами лопают!
Собака скорбит! Уши повисают тряпочками песочного цвета, длиннющие ресницы опущены,