Дом железных воронов. Оливия ВильденштейнЧитать онлайн книгу.
Хотя прошло уже двадцать два года с того момента, как дедушка закруглил их при помощи стального лезвия, узнав о ее беременности, она все еще вздрагивает от прикосновения к ним. Я точно не знаю почему – из-за боли или стыда. Поскольку она редко приходит в себя, я боюсь, что никогда не получу ответа.
Соленые порывы ветра поднимаются с солоноватого канала и задевают кроны высоких хвойных деревьев, примыкающих к горному хребту. В отличие от остальной части королевства, эта лесистая местность не имеет официального названия. Она известна только болотом, или Ракоччи на лючинском языке. Между собой мы называем его Ракс. Нас, фейри, предостерегают от посещения этого места, наполненного людьми, нищетой и беззаконием.
– Мама, ты когда-нибудь бывала в Ракоччи?
Мама, как всегда, не отвечает, просто смотрит на узкий остров с его военными казармами и пропускными пунктами, на материк за ним. Среди серо-зеленой листвы мерцают огни и отражаются от коричневой воды. Издалека они придают лесу очаровательный вид, но я слышала от стражников, патрулирующих болота, что в землях смертных нет ничего очаровательного.
Я кладу расческу на туалетный столик рядом с чайником свежезаваренного рябинового чая.
– Ты думаешь, там действительно так ужасно, как все говорят?
Под ее окном проплывает гондола с солдатами, остроконечные уши сверкают золотыми украшениями. Жители Тарекуорина выбирают ограненные камни, солдаты же любят подбирать украшения под эфес их мечей.
Я улыбаюсь солдатам; они не улыбаются в ответ. У офицеров-фейри вечно мрачные лица, как будто они вот-вот ринутся в бой. Насколько я знаю, а знаю я довольно много благодаря работе с Сибиллой в таверне «Дно кувшина», наш народ уже больше двух десятилетий ни с кем не воевал, так что их мрачность не оправдана.
Мама что-то бормочет, но я не могу разобрать, потому что вслед за гондолой военных проскользнула еще одна – с фейри, которые, судя по громким голосам и вульгарному смеху, выпивали вино фейри. Один из них, мужчина с черными волосами до пояса, дерзко подмигивает мне.
Я качаю головой, прежде чем повернуться обратно к матери.
– Что ты сказала, мама?
– Пришло время.
Я хмурюсь:
– Для чего?
Мама широко распахивает глаза.
– Бронвен наблюдает.
Мурашки бегут по моей коже.
– Бронвен?
Голубые радужки глаз моей мамы, на четыре тона светлее моих фиолетовых, утопают в море белого.
– Бронвен наблюдает. – Она начинает раскачиваться взад-вперед, эти два слова безостановочно слетают с ее дрожащих губ.
Я обнимаю ее за плечи, присаживаюсь перед ней:
– Мама, кто такая Бронвен?
Ее ответ – все те же два слова.
Я отпускаю ее и наливаю чашку чая, затем подношу к ее губам, надеясь, что это ее успокоит. Может быть, Нонна знает, о ком идет речь.
Как будто почувствовав, что я думаю о ней, бабушка влетает в мамину спальню со стопкой простыней:
– Все в порядке?
Я заставляю маму выпить еще чая, и, как всегда,