Скандинавия глазами разведчика. Путешествие длиною в тридцать лет. Борис ГригорьевЧитать онлайн книгу.
ружейный артикул, торжественно зашагает к Амалиенборгу[4]. А там на балконе покажется пузатый и важный король, воображающий себя властелином всей земли и одетым в самые богатые наряды, но на самом деле вышедшим на мороз в чём мать родила. Навстречу, держась за руки, идёт мальчик с девочкой – это, конечно, Кай с Гердой вышли на улицу, чтобы выбрать себе подарок. А в этом подвале, вероятно, жил когда-то сам сказочник.
Вспомнил советского писателя Геннадия Фиша, создавшего серию книг про Скандинавские страны. В очерке «Здравствуй, Дания!» он описывает, как ходил по улицам Копенгагена и от имени вселившегося в его душу тургеневского Хоря неодобрительным тоном комментировал то или иное явление: «Это у нас не шло бы… Это непорядок». (Хорь, в отличие от Калиныча, вообще, как известно, неодобрительно относился к загранице.)
А я ловил себя на мысли, что внутри меня поселился именно антипод Хоря-Фиша, разлюбезный Калиныч, восторженная душа, принимавшая на веру всё, что ни покажут. Нет, одёрнул я себя мысленно, так нельзя, нельзя размягчаться, так и недолго до… Крамольную мысль я немедленно прогнал, как только мы с Гордиевским вступили на Strøget – пешеходную улицу длиной около километра, протянувшуюся от Королевской Новой площади до Ратушной.
Во-первых, само понятие пешеходной улицы в центре города сбило тогда меня с толку. Зачем? Для чего? Кому это нужно? А где же проехать автомобилям? Непорядок. (Силён всё-таки Хорь в русском человеке!) И потом: откуда у датчан столько ювелирных магазинов? Золото-то у них не добывается, драгкамней не водится. Странно… И Калиныч окончательно-таки покинул меня в этот вечер, уступив место подозрительному скептику Хорю.
Между тем время неумолимо бежало вперёд и сокращало мою остановку в Копенгагене. С чувством гордости истинного хозяина, показавшего свои апартаменты гостю, Гордиевский усадил меня в свою «форд-кортину» и повёз к себе домой «откушать». По пути где-то справа мелькнуло наше посольство, потом американское, потом проехали парк, и, наконец, мы въехали на улицу Тагенсвай. Здесь, в старинном, солидном по московским меркам доме, посольство снимало для атташе Гордиевского двухкомнатную квартиру.
Нас встретила милая и добрая хозяйка Лена, жена Гордиевского, и… свирепый сиамский кот Барсик, изодравший своими когтями всю посольскую мебель и обои в квартире. Барсик встретил меня недоверчивым злобным шипением, но от прямой атаки воздержался, вычисляя, вероятно, что это за фрукт появился в его владениях. В течение всего обеда я чувствовал на себе его взгляд и был наготове, чтобы отразить любую с его стороны гадость. Из-за Барсика я был лишён возможности вести непринуждённую светскую беседу и наслаждаться гастрономическими раритетами вроде поданных в масле копчёных мидий и мясного блюда «тартар».
Неравнодушен к вкусной пище, а также к сырам.
Настроение тем не менее было праздничное, мы пили знаменитый датский аквавит «со слезой», много болтали о Москве, о Копенгагене, о литературных новинках и о театральных премьерах. Как
Амалиенборг – королевский дворец.