Фаза 3. Оса ЭриксдоттерЧитать онлайн книгу.
ежегодно платил за абонемент в тире в Порт-де-Ванв. Бедняга захотел решить свою судьбу самостоятельно, и его можно понять. Все хорошо, что хорошо кончается, – наверняка именно так он и рассудил. Без мучений, без раздражения и зависимости от окружающих. Такого конца не хочет никто. Все можно понять, но как вытащить засевшую в мозгу занозу? Люийе не выказывал никаких признаков депрессии. Он был в процессе лечения.
Как и та лабораторная мышь.
Тоже случайность, уверен шеф. Тут Дэвид полностью согласен со своим другом-соперником Эндрю Нгуеном: в конце концов, Люийе вполне мог принадлежать к плацебо-группе. Они так поначалу и думали, поскольку требования статистической достоверности с каждым десятилетием становятся все более запутанными. Двойной слепой метод имеет и обратную сторону: до определенного момента никто, кроме компьютерной программы, ничего не знает, иначе чистота эксперимента под вопросом. Ученые – непревзойденные чемпионы по части принимать желаемое за действительное. Особенно в фармацевтике. История с талидомидом[16] еще у многих жива в памяти.
Под наблюдением нейроцентра “Крепелин” в Париже находились двадцать пациентов, десять из них получали Re-cognize, десять – плацебо. Кто именно что – ни один сотрудник не должен был знать, все данные за семью печатями в компьютере. И конечно, прерывать программу из-за одного несчастного случая было бы безумием. С другой стороны, похоже на то, как если бы разрубить змею пополам и долго изучать, признает голова свой хвост или не признает.
А мышка? Куда деть мышь Селии? Ни на плацебо не свалишь, ни на депрессию. Но про мышь даже говорить считалось неприличным, особенно в присутствии Дэвида. Хватит уже про этого чертова грызуна.
Тайные чуланы и коридоры науки. Адаму всего тридцать три, но он успел проплутать по этим коридорам столько, что хватит на всю жизнь. Гарвард и Гассер получили огромные, можно сказать невиданные в истории гранты на то, чтобы как можно быстрее вывести Re-cognize на рынок. И две исследовательские группы совершили невозможное. Прошло всего три года с тех пор, как первой мыши была сделана инъекция, а они уже в третьей фазе проекта – четыре тысячи добровольцев. Акции фармацевтической компании в Кембридже, зарегистрировавшей патент на Re-cognize, взлетели так, что шефам впору начинать курс лечения от мании величия. Остановить проект или хотя бы притормозить казалось немыслимым. Адам попытался было дернуть стоп-кран и в результате оказался по другую сторону океана.
Нейроцентр “Крепелин” – первое и пока единственное учреждение, получившее разрешение на испытания препарата в Европе. Скорее всего, потому, что владели им американцы. Они тесно сотрудничали с соседями – Институтом Пастера, расположившимся на той же улице в Монпарнасе, но сотрудничество это было исключительно некоммерческим. Все деньги на проект Адама поступали из Гассера. До последнего евро.
Все успокоились, но не Адам. Адам не успокоился и не сдался. С утра до ночи работал,
Талидомид – седативное и снотворное лекарственное средство, получившее скандальную известность после того, как было установлено, что в период с 1956 по 1962 год в ряде стран у женщин, принимавших талидомид, родились, по разным подсчетам, от 8000 до 12 000 детей с серьезными врожденными уродствами.