Корни сталинского большевизма. Александр ПыжиковЧитать онлайн книгу.
карьеру в 1919 году прервала смерть от тифа[310].
Рабочие, как отмечалось выше, начали вступать в партию с 1905 года. Большинство из них были выходцами из староверческой (преимущественно пролетарской) среды – как, например, знаменитый Михаил Калинин, уроженец села Верхняя Троица Тверской губернии (район Кимры – известное старообрядческое место). Из воспоминаний его родной сестры видно, что их семья всегда старалась держаться подальше от господствующей церкви. Местный поп укорял отца будущего «президента» советского государства за то, что тот под разными предлогами годами уклоняется от посещения храма[311]. Сам Калинин, будучи токарем на Путиловском заводе, вместе с другими рабочими отверг предложение администрации вносить один процент заработка на строительство церкви на территории предприятия[312]. После революции, уже находясь на посту председателя ВЦИК, Калинин неизменно демонстрировал расположение к своему прошлому. Так, писателю Ф. Гладкову (тех же конфессиональных корней) он советовал написать книгу о юности, о староверах – «непримиримых бунтарях», которые «упорно боролись с попами и полицией»[313]. Художнику Н. Денисовскому рассказывал, как в молодости подолгу простаивал у картины Сурикова «Боярыня Морозова», «заряжаясь» протестным духом[314]. В ходе поездок на родину Калинин наставлял своих земляков бережно хранить память о Михаиле Тверском, сложившем голову за родную Русь в борьбе против татар; выступал за розыски иконы этого князя предположительно кисти Андрея Рублева[315]. Согласимся: эти сведения диссонируют с интеллигентским интернационализмом ленинской гвардии большевиков.
Вспомним и еще одного слесаря, трудившегося на различных украинских заводах – Климента Ворошилова. Будущий известный деятель партии родился на берегу реки Северный Донец, однако украинцем он не был и таковым себя никогда не считал. Из мемуаров Ворошилова следует, что в эти места еще при Петре I после неудачного бунта против царских властей была отселена часть стрельцов с семьями. А как хорошо известно, именно эти круги придерживались старой веры и неоднократно выступали против никоновских реформ. Ворошилов с восхищением пишет о тех бунтарях, головы которых… «торчали на крепостных стенах в разных местах Москвы»[316]. Их потомки, принадлежность к которым он ясно чувствовал, бережно хранили русскую культуру, уклад жизни и традиции, разговаривали только на родном языке, а «женщины – прямо царевны из русских сказок»[317]. С коренным украинским населением эти выходцы из России так никогда и не смешались. С особой гордостью пишет Ворошилов о восстании Кондратия Булавина:
«Этот народный герой рос и набирался сил и стал ярым защитником бедноты на той же самой земле, где протекало и мое детство».
Рассказывает он и о руководителях восстания, сведения о которых сохранились до наших дней. И действительно, среди перечисленных им фамилий в подавляющем большинстве значатся русские
Тихомирнов В. А. // В кн.: Борцы за счастье народное. – Казань, 1967. С. 434–439.
Калинина П. И. Путь в революцию (из воспоминаний сестры М. И. Калинина) // Калинин М. И. Избранные речи и статьи. Воспоминания. – Калининград, 1970. С. 248–249.
Вахмистров А. В. О революционной деятельности М. И. Калинина в дооктябрьский период // Ученые записки Калининского педагогического института им. М. И. Калинина. Т. 27. – Калинин: 1958, С. 212.
Гладков Ф. Встречи с М. И. Калининым // Калинин М. И. Избранные речи и статьи. Воспоминания. С. 210.
Денисовский Н. Незабываемые встречи // Калинин М. И. Избранные речи и статьи. Воспоминания. С. 221–222.
Дудочкин П. Тверские тетрадки // Байкал.1987. № 3. С. 117–118.
Ворошилов К. Е. Рассказы о жизни. Воспоминания. Кн.1. – М., 1971. С. 6–7.
Там же.