Корни сталинского большевизма. Александр ПыжиковЧитать онлайн книгу.
председателем Верховного совета СССР.
М. И. Калинин, К. Е. Ворошилов, В. П. Ногин, Н. М. Шверник – известные фигуры в большевистских кругах; о других рабочих-партийцах староверческого происхождения мы сегодня знаем немного. Однако известно, что, будучи в рядах социал-демократии, они становились притягательной силой для вновь поступавших на заводы и фабрики. Например, один из будущих руководителей партии Андрей Андреев родился в деревне под Смоленском, не в староверческой среде. Но оказавшись двенадцатилетним подростком в староверческом Рогожско-Симоновском районе Москвы на заводе «Динамо», он сразу попал под влияние рабочих-большевиков с простыми русскими фамилиями: Шеблыгин, Белкин, Стернин и др. В 1914 году благодаря их же связям (они снабдили его адресами) он переехал в Петербург, поступив на Путиловский завод. А. А. Андреев высказывал огромную признательность этим людям, благодаря которым прошел большую жизненную школу и получил необходимую революционную закалку[322]. Как видно, его личностное становление прошло в соответствующем формате, что ярко проявилось уже в советский период.
Все дореволюционные годы эти рабочие кадры оставались на партийной периферии. После победы Октябрьской революции партия, частью пребывавшая в эмиграции, а частью – на полуподпольном положении, превратилась в правящую. Это обстоятельство изменило многое, однако реальный внутрипартийный вес тех, кто ранее составлял рабочую массовку, возрос незначительно. Из рабочих один лишь А. Г. Шляпников в первом большевистском правительстве ненадолго получил пост министра труда, но вскоре его сменил В. В. Шмит (немец по национальности). Все более или менее значимые государственные должности были распределены между интеллигентами и комитетчиками, наиболее приспособленными, как считалось, к руководящей работе. В результате противоречия между ними и пролетарскими элементами, всегда тлевшие в глубине, начали выходить наружу. В новых условиях партийцы дореволюционного рабочего призыва не стали довольствоваться ролью статистов и предъявили претензии на кардинальный пересмотр своих позиций. Правда, в годы Гражданской войны коммунисты-рабочие еще не определяли содержание оппозиционных выпадов против партийно-государственного руководства. Известные в историографии оппозиции (военная 1919 года и демократического централизма 1920-го) вобрали в себя разноликие партийные силы. Самая значительная военная оппозиция была наиболее близка пролетарскому контингенту, на плечи которого легли основные тяготы войны. Она выступала за отстранение от командования Красной армией бывших царских офицеров, чье присутствие исчислялось уже десятками тысяч. По оценкам специалистов, из 200 тыс. царских генералов и офицеров около 30 % вошли в Красную армию[323]. Во многом благодаря их усилиям была проведена реорганизация разрозненных красных отрядов, превратившая полупартизанские соединения в регулярную армию под единым командованием. Это сразу позволило достигнуть заметных успехов и добиться
Андреев А. А. Воспоминания, письма. – М., 1985. С. 14–15, 20.
Кавтарадзе А. Г. Военные специалисты на службе республике Советов.1918–1920 годы. – М., 1988. С. 176–177.