По Америке и Канаде с русской красавицей. Андрей ТроицкийЧитать онлайн книгу.
почитает что-то из старья – "год назад написано". А позже – новое, недельной давности. Он читал без перерыва больше двух с половиной часов, даже к термосу не притронулся. И продолжил бы, но школа закрывается вечером – порядок железный, исключений ни для кого не делают.
Обычному "среднестатистическому" литератору, чтобы приготовить поэтическое блюдо, нужны следующие компоненты: любовь, соловей, луна, роза, туманная дымка, звездное небо… Евтушенко ничего такого не требуется. Его стихи рождаются из немыслимого ссора, из всякой дряни, которая для поэзии непригодна: отходов большего города, мусора его окраин. Например, из такой истории. На темной дороге молодые люди, видимо, не совсем трезвые, сбили медицинскую сестру. Этой молодой женщине Бог не дал своих детей, поэтому она ухаживала за чужими детьми, больными СПИДОМ. И называла их, чужих детей, – своими. И вот возвращалась домой после работы, тут из темноты вынырнула машина, ударила сзади.
Молодые люди поехали дальше, но вернулись к телу, лежавшему на обочине, добили женщину, – то ли прост так, то ли прикола ради, – очередью из автомата, а затем колесами переехали несколько раз. Осиротили больных детей. Ну, кто возьмется об этом стихи писать? Только брезгливо поморщатся: не поэзия, а сюжет для криминальной заметки в два абзаца. У Евтушенко из такой грязи стихи получаются.
– Я чувствую себя последним из могикан, – сказал глядя куда-то, в одному ему видимую даль. Он поднялся на вершину, а вершина оказалась голой, холодной и пустой. – Из поколения шестидесятников остался только я. И, может, еще несколько человек. Все ушли, но я вижу их глаза. Беллы, Булата, Сахарова…
Впрочем, у нас речь не о стихах. Рассказывая о своей судьбе в Америке, Евгений Александрович коснулся преподавательской работы в Талсе. Он ни словом не обмолвился о тоске по родине, о чужой земле, о хлебе, который на чужбине горек, о том, каково это для обласканного славой русского поэта – четверть века прожить в глубинке, почти в девяти тысячах километрах от Москвы. А ведь могло получиться весьма драматическое повествование, поучительное.
– В Талсу я приехал, когда в тамошнем маленьком частном колледже было пять тысяч студентов, – сказал Евгения Александрович. – А сейчас студентов двадцать пять тысяч, – он сделал эффектную паузу. Евтушенко прекрасно владеет этим редким мастерством – ставить паузы именно в тех местах, где они должны быть. – И это, – увеличение числа студентов в пять раз, – моя заслуга, – он скромно опускает взгляд и снова ставит паузу. – Да, одних китайцев пятьсот человек учится. Ходят на мой семинар про кино (есть у меня и такой), мы вместе смотрим один из самых любимых моих фильмов "Мост через реку Квай"…
Все-таки чужая душа – потемки.
С обедом в тот день повезло. Мы спустились вниз, в ресторан, заказали лучшие в мире стейки из Техаса. И в ожидании пили воду и разглядывали небольшой зал, стены которого с низу доверху были завешены большими черно-белыми фотографиями в рамочках и под стеклом. Только знаменитости первой величины.
Из