Американская герилья. Как мы взрывали Белый дом и боролись против войны во Вьетнаме. Бернардин ДорнЧитать онлайн книгу.
тут же присоединился к SDS, пикантному супу, в котором все перемешалось: большинство из нас были студентами, некоторые – хиппи, фриками и уличными жителями, некоторые – интеллектуалами, другие – анархистами, культурными бунтарями, социалистами, твердолобыми коммунистами, младенцами в красных подгузниках, детьми трудовой элиты, сыновьями и дочерями сильных мира сего, битниками, поэтами, свободомыслящими, художниками, проходимцами, рокерами, диггерами, Уоббли и многими другими. Мы курили травку (ладно, не все из нас, но я курил), отращивали длинные волосы (у некоторых парней на голове и лицах больше, чем у других, у некоторых женщин на ногах и подмышках, но не все), сильно спорили и обижали друг друга, а обычно обнимались и мирились. В конце концов, мы занимались самыми разными вещами: некоторые из нас организовывались в кварталах для бедных и рабочего класса; некоторые из нас создавали контручреждения (школы, клиники, рабочие кооперативы), чтобы создать модели для нового, более справедливого общества внутри разлагающейся оболочки старого; некоторые из нас организовывали мобилизацию против войны; некоторые из нас останавливали морских пехотинцев США и вербовщиков ЦРУ в кампусах и разоблачали исследования, связанные с войной, которые, по нашему мнению, были аморальными и все же обогащали наши институты; некоторые из нас боролись за открытый прием чернокожих студентов; некоторые из нас, в конце концов, взорвали поставщиков расизма, войны и смерти. Некоторые из нас перегорели и, спотыкаясь, побрели прочь. Но в те первые дни я почти каждое утро вскакивал с постели, задаваясь вопросом, как мне прожить свою жизнь в тот день, чтобы не выставлять на посмешище мои ценности, как я мог бы воплотить справедливость и утвердить демократию. Я думаю, нас всех подпитывало блестящее видение демократии, основанной на широком участии общества, свободного от расизма, планеты, на которой царит мир и справедливость, – состояния дел которого, как я думал, мы достигнем благодаря любви, главным образом благодаря доброй воле, самопожертвованию и прикладной активности, и очень скоро. Конечно, все это было романтично и праведно, и это была мечта, ради которой я жил.
Жизнь – это всегда тонкий танец выбора и случайности, равновесие воли и судьбы. Как раз в тот момент, когда вы чувствуете себя полностью ответственным за свою жизнь, что-то происходит – несчастный случай, рак, – чтобы напомнить вам, что ответственность – это бредовое состояние; и как раз тогда, когда вы чувствуете себя жертвой жизни, вы можете взять себя в руки и взять контроль таким образом, что у вас захватывает дух. Каждый из нас свободен и обречен, обречен и свободен.
Я не думаю, что мое страстное желание посвятить себя какому-либо делу приспособилось бы к какой-либо легкой или случайной отдушине – стать правым христианином, например, было просто не в моих силах, – хотя я кое-что знаю о притяжении группы, соблазнении идеалом, силе толпы. Но я также не думаю, что то, что я вырос в колыбели движения за гражданские права во времена потрясений, определило, чем я буду