Музыка войны. Ирина ЛазареваЧитать онлайн книгу.
Поздоровалась с ним Татьяна, студентка, прибывшая два года назад из Крыма в столицу Украины. Она жила теперь у своей одинокой сорокалетней сестры, а сейчас, видимо, собиралась бежать на лекции.
Удивительное дело: где-то там на главной площади города, когда-то Крещатицкой, затем Советской, а затем площади Калинина, отстроенной и получившей свой современный, величественный и столь живописный вид после Великой Отечественной войны, собирались неспокойные толпы бунтарей, одно только присутствие которых у правительственных зданий несло в себе нехорошее, смутное, неправильное, а они здесь, в спальном районе Киева, как ни в чем не бывало занимались будничными вещами.
Милая, невысокая, но тонкая и звонкая Таня была красивой девушкой; ее красоту не могло скрыть недорогое шерстяное коричневое пальто с катышками, а лицо ее сложно было спутать с чьим бы то ни было лицом из-за большой родинки в правом углу рта, так напоминавшей по очертаниям сердце.
Она шла в институт, а он, Парфен, отец двоих маленьких детей, отправлялся на работу. И словно не нависло над городом и, быть может, всей страной никакой угрозы, будто не далее, как в ноябре никто не разогнал студенческий майдан, и беспорядки после этого не усугубились. Как, однако, оказалось легко было закрыть глаза на все тревожные и лихие обстоятельства жизни в стране и просто плыть по течению.
Пока они вдвоем спускались по лестнице, Парфен успел предложить Тане подвезти ее, но она наотрез отказалась:
– Ну что вы! Мне совсем недалеко! Несколько станций по прямой.
– Да мне ведь не сложно.
– Еще на работу опоздаете из-за меня. – Таня была скромной девушкой, и когда она говорила, щеки ее так и пылали от смущения. Казалось, каждое слово давалось ей с трудом. Парфен с любопытством взглянул на нее и подумал, была ли Таня такой же застенчивой со сверстниками, или с ними ее не сковывало ложное смущение и стыд и она, наоборот, была общительной и веселой.
Когда они вышли из подъезда, Таня вымолвила тихо:
– До свидания! – и пошла поспешно к метро.
Парфен же, вместо того чтобы сразу устремиться к машине, вдруг замер на мгновение, сам не понимая, чего он ждет и что его так смутило в прощании с Таней. Взгляд его рассеянно и неосознанно скользнул по большому двору с одной маленькой детской площадкой, внезапно он увидел большого мужчину с огромными мускулистыми руками, а главное, необыкновенно толстой шеей. Казалось, натягивая тугие жилы, мышцы так и прорывались сквозь его кожу, дыбились и вздувались. Он был не юн, быть может, даже чуть старше самого Парфена, подбородок его был необыкновенно широким, нос мясистым, и все выражение невзрачного и словно побитого жизнью небритого лица – крайне неприятным.
Докуривая папироску, он вязким взглядом провожал Татьяну, а она легкой походкой, почти не касаясь земли, убегала вдаль.
Глядя на эту толстую шею, Парфен вдруг почувствовал, как ток пронзает его: он вспомнил, где видел незнакомца прежде! Ведь только