Русское государство и его западные соседи (1655–1661 гг.). Б. Н. ФлоряЧитать онлайн книгу.
была достигнута лишь договоренность о временном прекращении военных действий. Не было заключено ни мирного договора, ни соглашения о совместных военных действиях против шведов. Решение всех вопросов было отложено до съезда великих послов обеих сторон в Вильно в конце июня 1656 г. Задолго до созыва этого съезда 15 мая царь выступил в поход против шведов[302]. Таким образом, русское правительство вступило в войну со Швецией, не имея никакого, даже предварительного соглашения с Речью Посполитой, государством, с которым еще недавно шла война. Такой способ ведения дел вызвал справедливое удивление Богдана Хмельницкого[303]. Поспешность, проявленная русским правительством, тем более удивляет, что одна из главных причин, побуждавших к спешному открытию военных действий, отпала с развитием событий. Намечая военную кампанию, царь и его союзники стремились сорвать направленные против России планы Карла Густава, но начавшееся восстание на польских землях явно делало такие планы нереальными.
Решение, принятое в Москве, тем более вызывает удивление, что поведение Петра Галинского на переговорах совсем не соответствовало ожиданиям русской стороны. Когда в Москву стали приходить первые слухи о направляющемся сюда посольстве, то речь шла о том, что Речь Посполитая готова пойти на значительные уступки: «как государь изволит по Днепр или по Березыню»[304]. Однако ход переговоров не подтвердил этих ожиданий. Когда на переговорах был затронут вопрос об условиях будущего мира, то посланник от имени Речи Посполитой выразил согласие уступить лишь «Смоленск да Дорогобуж, Белую да Стародуб»[305], то есть лишь часть территорий, утраченных Русским государством в годы Смуты, настаивая на возврате всех остальных земель. О нежелании польско-литовской стороны идти на значительные уступки говорит и включение в традиционную титулатуру Яна Казимира в привезенной посланником грамоте эпитета «белорусский»[306]. Наконец, серьезные основания для размышлений могло дать и поведение посланника на обратном пути, когда он уговаривал «шляхту многую» разных поветов не присягать царю и призывал не сдаваться жителей Старого Быхова[307]. Эти черты поведения П. Галинского, конечно, не были случайностью. Как установил З. Вуйцик, в то самое время, когда Галинский находился в Москве, в апреле 1656 г. были составлены инструкции Яну Шумовскому, послу, отправленному Яном Казимиром в Крым. Он должен был добиваться от хана, чтобы хан разорвал союз между Русским государством и гетманством. После этого хан и гетман совместными силами должны были предпринять нападение на Россию. «Так бы и Княжество Литовское освободилось и Москва стала бы более склонной к соглашению». Посол должен был также сообщить хану, что, если королю удастся заключить мир со шведами, он всеми своими силами обратится против России[308]. Этот текст ясно показывает, что правящие круги Речи Посполитой рассматривали соглашение с Россией как передышку, связанную с критическим
См. дневник похода царя Алексея Михайловича – царь прибыл в Смоленск 31 мая 1656 г.: РГАДА. Ф. 27. № 86. Ч. 3. Л. 193.
См. его известные слова: «то мне, гетману, диво что ему, великому государю, его царского величества бояре доброго ничего не порадят: Коруною Польскою еще не обладали и к миру в совершенье еще не привели, а с другим панством, с шведы, войну всчали» (АЮЗР. Т. 3. СПб., 1861. С. 566).
АМГ. Т. 2. № 810. С. 494.
Иванов Д.И. Русско-польские переговоры… С. 76.
РГАДА. Ф. 79. Кн. 86. Л. 37об.
Русская и украинская дипломатия… С. 145.
Wójcik Z. Polska a Rosja… S. 347–348.