Март, октябрь, Мальва. Люба МакаревскаяЧитать онлайн книгу.
в середине апреля, после второй прививки, мы стали с ней активно гулять, и когда Мальва видела других взрослых собак, сначала она садилась, потрясенная их существованием, и поднимала одно ухо, а потом тянула меня к ним со скоростью ветра, не видя преград, и мне то и дело казалось, что я переломаю себе руки и ноги, – такой стремительной она была в те моменты.
Почти на всех снимках того времени я с Мальвой, у нее строгий и предприимчивый взгляд, почти серьезный, и шерсть цвета медового коржа.
Часто, когда я просыпалась, Мальва заходила в мою комнату и подолгу смотрела на меня с вопрошающим любопытством, чтобы мы пошли гулять. А я часто смотрела на нее с раздражением. Я лежала целыми днями в апатии и мечтала, что позвонит Демьян.
Я поняла, что аутична. Когда сформировались мой аутизм и моя замкнутость? Возможно, в одиннадцать лет, когда я приходила из школы, мама была на работе, и я наслаждалась одиночеством – его бесконечностью, в которой было столько аттракционов и развлечений: мерить кружевное белье, крутиться перед зеркалом под клипы (кажется, тогда еще было «Бис ТВ»), впервые трогать себя саму, изображать Бланш из «Трамвая желания», представляя, что какао – это виски. Тогда же я впервые начала писать и почему-то раз в неделю обязательно сжигала написанное или большую его часть. В детстве меня совершенно потрясала история о том, что Гоголь сжег второй том «Мертвых душ», и вот мне казалось, что огонь оправдывает творчество. Я свято в это верила, к тому же мне почти никогда не нравилось написанное. И именно тогда я привыкла писать и быть одна.
Теперь же Мальва полностью уничтожала мой аутизм и мою замкнутость. Когда у вас появляется собака, вы сталкиваетесь с огромным количеством людей, которых раньше и не замечали во дворе. Вы узнаете соседей вольно и совсем невольно. Вы учитесь замечать землю, почву, асфальт и все звуки вокруг вместе с ней. Только когда появилась Мальва, я поняла, до какой степени прежде я была замкнута.
Иногда мне казалось, что я ее совсем не люблю. Я раздражалась на нее и срывалась криком оттого, что Мальва, как любой щенок, требовала внимания. А я часто остро чувствовала, что не могу никому отдавать свою нежность и тепло. Я ощущала, что внутри меня живут только холод и темнота после событий прошлого года. Я чувствовала, как эта темнота расползается во мне, что бы я ни делала, и я чувствовала, как эта темнота становится моей сутью, заменяет собой всю меня прежнюю и рвется наружу. И тогда я начинала ненавидеть весь внешний мир, не защитивший меня от нее.
Я часто ненавидела тогда все, что требовало моей заботы, потому что мне казалось, что право на заботу имею только я сама.
И я срывалась криком на окружающих, на маму и Мальву. Часто мне казалось, что мама любит только Мальву, а меня нет. Я постоянно ощущала, что меня нельзя любить и что я сама никого больше никогда не буду любить, что я неспособна на это чувство. Мне хотелось сочувствия.
Но при этом я чувствовала себя грязной и недостойной