Век чудовищ. Светлана Сергеевна ШеменаЧитать онлайн книгу.
и я хотел вернуться домой, но храбрился. А потом прямо на каменном полу мы нашли отца. Он был бледным, с синими губами, а прямо над ботинком из ноги торчала острая белая кость. Дальше меня стошнило. Пахло плохо, как пахнет в общественном туалете на автозаправке. Помню, что приехала машина скорой помощи с мигалкой. У врачей были металлические носилки и темно-серая униформа с красным крестом. Помню, что дед крепко обнимал меня за плечо. Помню, что меня стошнило снова, а потом мы оказались уже в больнице, где по груди и спине водили холодным стетоскопом.
На прощание Горан пожал мне руку и сказал, что позвонит, если возникнут ещё вопросы. Я был не против, даже рад, что есть кто-то, кому интересно меня послушать. Но он больше не позвонил, а если и звонил, то вопросы у не возникали не ко мне.
Я словно бы жил во сне, где эпизоды сменялись один на другой без всякого логического объяснения, где слова ничего не значили и складывались в полную белиберду. Я бродил в вязкой трясине, не понимая, куда свернуть и как выбраться из этого болота. Из трясины меня вырвал звонок. Судья позвонил в свой колокольчик и произнёс: «Виновен».
Глава 4
Ты понимаешь, что живешь в маленьком городе, когда все знают тебя еще до того момента, как лично с тобой познакомятся. Деда и так знали все. Он тушил пожары всю свою жизнь, а почти в каждом доме в городке что-нибудь хоть раз да горело. А теперь все знали еще и нас. Мы больше не были обычными мальчишками, сорванцами, приезжавшими погостить. Мы стали теми, о ком шептались прохожие, кого жалели, качая головой, или с высоты осуждали, потому что, как говорят, «яблочко от яблони недалеко падает». Но нам было не до чужих разговоров.
За день до последнего слушания дед усадил нас всех вместе за стол на кухне и разлил по чашкам чай. Пахло розой. Дед часто засушивал цветки из своего сада и раскладывал по тряпичным мешочкам, чтобы потом заваривать чай. Несколько минут мы сидели в полной тишине, а потом он произнес то, что внутренне мы, кажется, уже знали, просто не озвучивали.
– Мама не пропала… Полиция провела расследование… И…
– Ее убили. – Слова сорвались с губ как-то сами собой, я не думал, что смогу вынести еще одну длинную паузу.
– Ее убили, – глухо повторил дед.
Семь. В моей кружке плавало семь крошечных темно-розовых бутонов и два зеленых листочка. Пять тридцать. Время на часах замерло. Секундная стрелка силилась бежать вперед, но продолжала стоять на месте. Батарейка села. Нужно завтра купить и поменять. Одна пальчиковая батарейка.
Я украдкой взглянул на Дэни. Он сидел ровно, словно кол проглотил, и так сильно сжимал край столешницы, что побелели пальцы. Нижняя губа тряслась, и он полностью ее закусил и так и остался сидеть только с верхней губой.
– Полиция установила, что это сделал, – дед глубоко вздохнул, набирая в легкие и воздуха, и решимости, – Леонард. Он сознался.
Леонард. При первом звуке имени Дэни сорвался с места и убежал вверх по лестнице в свою комнату. А я остался считать квадратики на клеенчатой скатерти. Леонард. Так звали нашего