Квантовая неопределенность. Сборник рассказов. Марк РабиновичЧитать онлайн книгу.
расслышали. Не сотни тысяч, а миллионы.
Все он правильно расслышал. Все… Вот только не так просто юноше, воспитанному на Гейне и Шиллере, принять мысль о миллионах убитых в развязанных им войнах. На самом деле, конечно, вовсе не он… Но это сейчас не существенно. Да и кому захочется признать себя не игроком, а марионеткой, которой двигают даже не люди, а всего лишь биржевые индексы и объективные законы социума. Нет, уж лучше стать злодеем мирового масштаба. Или все же художником-посредственностью в мюнхенском домике? А ведь кроме Гейне и Шиллера он читал еще Шпенглера, Маркса и Ницше. Так что, возможно, юноша не так уж сильно ужаснулся. Ну что ж, сейчас и увидим.
– Но как? Почему?
Ну вот! Наконец-то он начал задавать разумные вопросы, хотя и не совсем правильные. Ему следовало бы спросить: когда? Разумеется, во время войны, наилучшей питательной среды для развилок судьбы. А ведь речь у нас идет именно о такой развилке. Ему это пока неизвестно, но, пожалуй, он имеет право знать. Ну что ж, попробую объяснить. Вот только будет ли он слушать? Ведь слушать такое больно и многие на его месте стали бы отрицать неприемлемое. Это не так уж сложно: надо лишь отключить сознание и внимательно выслушивать неприятные слова, но не воспринимать то, что они несут разуму. Ах нет, мой собеседник не таков, он не зарывает голову в песок. Что ж, пусть тогда слушает и внимает.
Итак: войны калечат. Да, да, а вы и не знали? Некоторых они калечат физически, лишая рук, ног, глаз. Иных (и таких много больше) война калечит духовно. Обычный человек, вовсе не злодей, берет в руки оружие и принимает законы войны. А ведь они чудовищны, эти законы, они меняют каждого. Пока еще это примерный семьянин, послушный сын или нежный брат. Он всего лишь держит в руках меч, дубину или винтовку, но ничего еще не произошло. Потом проходит время, совсем немного времени, и с войны возвращается совершенно иной человек. Предположим, он даже не слишком пострадал физически: сохранил руки-ноги, не приобрел сабельных шрамов на теле. И, тем не менее, даже его внешность изменилась. Теперь носогубные складки на его лице обозначены резче, нахмурен лоб и куда-то спрятались глаза, а ведь он их никогда раньше не таил. Походка тоже претерпела изменения: он все время озирается, непроизвольно рассчитывая сектора обстрела, а ноги привычно пружинят, готовые в любой момент забросить тело в укрытие. К тому же, он реже улыбается или не улыбается совсем. Но дело не только во внешности. Теперь эта телесная оболочка имеет совершенно иное наполнение, ведь примерный семьянин и почтительный сын стал убийцей. Да, да, именно убийцей! Может быть, конечно, он убивал во благо (хотя вряд ли такое возможно) или защищаясь (а кто определит где граница между защитой и нападением?). Но это не спасет, потому что все равно на его руках кровь и ее невозможно окончательно отмыть. Именно поэтому война служит поворотной точкой и перекрестком, на котором судьбу можно направить в ту или иную сторону. Мне ли этого