Иван Грозный. Сергей Эдуардович ЦветковЧитать онлайн книгу.
что у царя со временем возникли некоторые проблемы с моралью?
О практическом применении Сильвестром морали «Домостроя» наглядный пример дает следующий факт. После пожара 1547 года понадобилось заново расписать стены кремлевского дворца. Сильвестру поручили надзор за работой художников. В этом деле он проявил одни лишь способности придворного льстеца – приказал изобразить себя рядом с Аристотелем, внимающим мудрости Соломона, который символизировал самого Ивана. Прочие библейские мотивы были истолкованы в столь же подобострастном духе; помимо лести Грозный мог почерпнуть и кое-что назидательное для себя – например, в сценах истребления Иисусом Навином «всякой души живой» в Иерихоне.
Таково в общих чертах исправление души Ивана, которое приписывается Сильвестру. Мелочное суемудрие этого человека годилось лишь на то, чтобы стеснять волю Ивана в различных бытовых вопросах, вплоть до «обуванья и спанья». Здесь фарисейская, законническая жилка Сильвестра, его обрядовое христианство торжествовали. В том, что Грозный покорялся этой мелочной регламентации, нет ничего странного – он разделял общее умонастроение эпохи, выразившееся в преобладании социально-бытового идеала над созерцательным. В строгой обрядности, которую проповедовал Сильвестр, царь увидел венец благочестия и добровольно склонился под пастырское ярмо – «ради духовного совета и спасения души своей». Только в сфере благочестия Сильвестр и господствовал над душой Ивана, только здесь проявлялось его «всемогущество». И потому нет никаких оснований связывать с его именем перемены, происшедшие в царе. Перелом в душе Ивана совершился под влиянием его собственных размышлений о мистике царской власти, о ее Божественной сущности. Не будь венчания в Успенском соборе, события 1547 года не оказали бы на Ивана столь потрясающего воздействия. Именно там он почувствовал себя «игуменом всея Руси», хранителем веры и благочестия. Ощутив на себе как избраннике Божием всевышнюю благодать, он пожелал стать ревностнейшим из рабов Божиих. Но царь, как и любой другой мирской человек, мог спасти душу только в быту, вернее, посредством освященного быта. Сильвестр – автор «Домостроя» – лучше других подходил на роль строителя и оберегателя царского Дома (а желание священного домостроительства у Ивана совершенно очевидно – ведь не случайно он венчался на царство и женился почти одновременно).
Таким образом, подлинная роль Сильвестра в нравственной перемене, происшедшей с Иваном в 1547 году, заключается только в том, что он превосходно понял суть и направление этой перемены и сумел, по крайней мере на первых порах, удовлетворить потребности царя в мудром наставнике. Не надо забывать, что Сильвестр был намного старше и опытнее Ивана. Разумеется, молодой царь, чувствовавший настоятельную потребность в совете, часто использовал Сильвестра «не по назначению», привлекая его к решению тех или иных государственных дел, тем более что в то время они были почти неотделимы