Татьяна и Александр. Полина СаймонсЧитать онлайн книгу.
до белокурых волос Татьяны. – Его отец был темноволосым?
– Да.
– Ну и каково это – быть матерью?
– Это…
– Знаешь, когда выздоровеешь, я хочу, чтобы ты приехала ко мне домой. Познакомишься с бабушкой и дедушкой. Они любят маленьких детей. Все время уговаривают меня родить ребенка. – Викки покачала головой. – Да поможет мне Бог! – Она снова взглянула на Энтони. – А он миленький. Плохо, что папа так и не увидел его.
– Да.
Малыш был таким беспомощным. Он не умел двигаться, поворачивать или держать голову. Татьяне, с ее неумелыми материнскими навыками, так трудно было его одевать, что подчас она просто оставляла сына только в подгузнике и заворачивала его в одеяло. Детской одежды у нее почти не было, за исключением нескольких рубашечек, принесенных Эдвардом. Стояло лето, было тепло, и Энтони, слава богу, многого не требовалось. Его голова никак не хотела проходить в горловину рубашки, а ручки залезать в рукава. Купать его было еще сложнее. Его пупок не совсем зажил, поэтому она протирала его тельце влажной тканью, и это было нормально, но вымыть ему волосы ей было не по силам. Он сам ничего не умел, ничем не мог ей помочь. Он не мог поднять руки или не шевелиться, когда ей это было нужно. Его головка запрокидывалась назад, тельце выскальзывало у нее из рук, ножки болтались над раковиной. Татьяна жила в постоянном страхе, что уронит сына, что он выскользнет у нее из рук и упадет на черно-белый кафельный пол. Ее ощущения по поводу его абсолютной зависимости от матери колебались от сильного беспокойства за его будущее до почти удушающей нежности. Каким-то образом – вероятно, так распорядилась природа – его потребность в ней сделала Татьяну сильнее.
А ей необходимо было стать гораздо сильнее. Зачастую, когда он спал и с ним все было хорошо, сама Татьяна чувствовала, будто ее слабое тело с болтающейся головой, свисающими руками и ногами соскальзывает с подоконника и падает на бетонную площадку внизу.
И чтобы получить от него поддержку, она распеленывала его и прикасалась к его тельцу. Она вынимала сына из кроватки и клала себе на грудь, и он засыпал, приникнув головкой к ее сердцу. У него были длинные ручки и ножки, и, лаская Энтони, она представляла себе, что смотрит на другого мальчика глазами его матери, на маленького мальчика, такого же мягкого и темноволосого, как он, которого купает, нянчит и ласкает его молодая мама, всю жизнь мечтавшая иметь такого сына.
Глава 7
Допрос, 1943 год
Он услышал доносящиеся снаружи голоса, и дверь открылась.
– Александр Белов?
Александр собирался ответить «да», но почему-то подумал о Романовых, расстрелянных в тесном подвале среди ночи. Сейчас ночь? Та же ночь? Следующая ночь? Он решил ничего не говорить.
– Пойдем. Сейчас же!
Охранник привел его в небольшую комнату наверху. Это было то ли бывшее складское помещение, то ли пост медсестер.
Ему приказали сесть на стул. Потом встать. Потом снова сесть. За окном было по-прежнему темно. Он не понимал, который сейчас час. Он спросил, но его одернули:
– Заткнись!
Он решил больше не спрашивать. Через минуту