Желтая змея. Анна КлимоваЧитать онлайн книгу.
начисляли бабушке. Ее приносила почтальон нам домой один раз в месяц.
Первое время мама возмущалась, ругалась, но, насколько я помню, случился какой-то скандал, и мать замолчала. Начала прятать паспорт, много плакать и причитать о том, что бабушка и дедушка требуют выписываться из квартиры и переезжать в деревню.
Так начался самый долгий и беспросветный для меня период в моей жизни. Период нашего голода и долгих монологов моей матери о ее жизни, которые мне приходилось выслушивать.
Распределять деньги и покупать правильные продукты, чтобы мы были сыты весь месяц, мать не умела. Обычно, получая пенсию, она шла на рынок и покупала дорогое мясо, говядину и свинину. Крутила фарш и делала котлеты. Она умела делать котлеты и варить щи. Все. Других блюд я не знала. В магазинах возле дома она покупала макароны, колбасу, сыр, масло, печенье к чаю. Этого хватало на неделю, максимум две. После чего мы голодали. В прямом смысле голодали. Иногда в доме не было куска хлеба, и приходилось занимать у соседки сто рублей, как сейчас помню, на которые мы могли жить неделю. Покупали только хлеб. Я жарила его и ела с вареньем. Варенье везли из деревни бабушка с дедом. Они помогали овощами с огорода, из которых мама варила пустые щи. Это был наш обед. На завтрак хлеб с вареньем, на обед пустые щи, на ужин – как получится. В доме всегда была картошка. Ее привозили из деревни, но мама готовила ее редко. На пюре не было молока и масла, а просто вареную она не любила. В доме не было круп, мама не готовила каши или подливы. В детстве я не знала большинства самых обыкновенных блюд.
На хлебе и варенье мы тянули от одной до двух недель. Обычно это было эмоционально очень тяжелое время. Мать со мной почти не разговаривала. Мне в такие периоды нельзя была особо лезть к ней, радоваться чему-то или веселиться. Обстановка дома была угнетающая. Я боялась сказать, что я голодна. Нельзя было говорить о своей печали по поводу того, что в доме нет еды. Потому что это бы расстроило маму. Нужно было всегда поддерживать свое “лицо”. Не хныкать и ни в коем случае не просить ничего. Нужно было поддерживать игру мамы в то, что у нас все нормально. В такие периоды я не любила приходить домой со школы. Дома было очень тяжело.
Когда наступал день выплаты пенсии, я часто уединялась в своей комнате, вставала на колени перед распятием, складывала перед собой ладошки друг к другу, как увидела в американском кино, и просила Бога, чтобы почтальон тетя Лида не забыла про нас и не прошла мимо. Или чтобы не сломался звонок в квартиру, когда она придет.
Я очень боялась, что мама меня застукает. Не знаю почему. Мне было стыдно за то, что я прошу. Но просила я всегда для мамы. Объясняла Богу, что мама очень грустная, что мама плачет, что все время она злая и недовольная. И если сегодня не принесут деньги, я не выдержу еще один день в этом угнетенном состоянии. Мне так хотелось видеть радостную маму.
Мать обвиняла бабушку в нашей бедности и голодовках. Сейчас я понимаю, что она просто не могла распределить те деньги, которые мы получали.