Пепелище. Павел Владимирович РязанцевЧитать онлайн книгу.
своих слов, но Мать, похоже, прочла по губам.
– И Вика. А теперь мне нужна твоя помощь. – Мать встала с кровати и указала на ковёр. – Отнесём его в оранжерею. Берись за любой край.
– Угу.
Женя обошёл кровать, вцепился в ковёр со своей стороны и попытался поднять. Безуспешно. Огромный рулон оказался куда тяжелее, чем Женя ожидал. Плотная ткань не гнулась, словно в неё обернули манекен или шпалу.
– Уфф! – Со второй попытки Женя кое-как поднял свой край ковра.
«Даже папа не смог бы поднять его один».
– Будь это легко, я бы не просила тебя о помощи. – Мать прижала свой край ковра к боку и встала в полный рост. – Идём. Не урони.
Стоило Матери сдвинуться с места, Женя едва не выпустил ношу из рук. Понимая, что неудачно взялся и распределил вес, мальчик чувствовал себя скорее балластом, нежели помощником.
Коридор и дверные проёмы казались слишком узкими, но Мать, чуть замедляясь, без труда проходила сама и протискивала ношу. От волнения у Жени потели ладони. Мысли терзала тревога.
В один миг Женя уткнулся грудью в ковёр: маленькая процессия остановилась. Передышка перед следующим рывком. Женя хотел было опустить ковёр и взяться за него получше, но не успел. Мать вышла на лестницу, начался спуск. Край ковра задрался и на мгновение поравнялся с Жениным лицом.
Мальчик не хотел заглядывать внутрь, но случилось то, что случилось. Он даже не успел понять, что увидел, но семена ужаса уже были посеяны: волосы на макушке встали дыбом, а к затылку будто прильнул воздушный шарик.
Под кольцами ткани, в пяти-шести сантиметрах от Жениных ладошек покоились волосатые ноги.
– Папа…
– Тсс. Незачем будить остальных, – обронила Мать, не оборачиваясь.
Женя мотнул головой. Жгучее желание разреветься унялось, но не исчезло до конца. Руки дрожали от напряжения. Казалось, подушечки пальцев вот-вот лопнут и из-под ногтей заструится кровь. Дышал Женя шумно и часто, это отвлекало от боли, удерживало от крика. Придавало сил, чтобы не выпустить из рук этот злосчастный ковёр.
«Нельзя ронять. Мама расстроится!»
– Я люблю тебя.
Голос Матери звучал ясно и громко, словно их с Женей ничего не разделяло, а за стенами не бушевала гроза. Шум казался меньшим злом: по мере их приближения к оранжерее, воздух становился всё более душным.
Процессия замерла перед дверью. Женя знал, что сад для Матери нечто больше, чем островок тепла и зелени посреди сугробов, и что он всегда закрыт. Тётя Алиса рассказывала, что замок на двери – это наименьшая из трудностей, с которой столкнётся нарушитель; что в оранжерее быстро дохли мухи и тля, а тётушкин кот обходил это место стороной.
– Мама, а ты ключ взяла?
Мать перехватила ковёр и обернулась к Жене.
– В самом деле, – в голосе Матери не было ни досады, ни огорчения. – Хочешь сбегать за ним?
– А где?..
– В прикроватном столике. С правой стороны. Только не шуми.
– Угу.
Подавив порыв бросить ношу, Женя опустил ковёр, медленно и аккуратно. Мать сделала то же