Легенда о Смерти. Анатоль Ле БраЧитать онлайн книгу.
у него на ферме закалывали свинью или резали корову по субботам. А на следующий день, в воскресенье, Лау отправлялся в село к утренней мессе. По окончании мессы секретарь мэрии со ступенек погоста произносил свою «проповедь»: читал собравшимся на площади новые законы или объявлял от имени нотариуса распродажи будущей недели.
– А теперь я, – кричал Лау, когда секретарь заканчивал со своими бумагами.
И Лау, как говорится, «всходил на крест»[18].
– Значит, так! – начинал он. – Самый большой кабан Кереспера только что скончался от удара ножа. Я приглашаю вас на праздник кровяной колбасы. Большие и маленькие, молодые и старики, местные и пришлые – все приходите! Дом большой, мало будет дома – есть гумно, мало гумна – есть ток для молотьбы.
Вы понимаете, что, когда Лау ар Браз появлялся у голгофы, послушать его собиралась целая толпа! Было кому ловить слова из его рта! Все так и осаждали ступени голгофы!
Так вот, было это в воскресенье, в конце мессы. Лау выкрикивал всем, кто слышит, свое ежегодное приглашение.
– Приходите все, – повторял он, – все приходите!
Видя эти головы, теснившиеся вокруг него, можно было подумать, что это куча яблок, больших красных яблок, так радость красила их лица.
– Не забудьте, в следующий вторник! – кричал Лау.
И все отвечали, как эхо:
– В следующий вторник!
Мертвые были здесь же, под землею. Все топтались по их могилам. Но кто в такие моменты об этом думает?
Когда толпа стала расходиться, чей-то дрожащий голосок позвал Лау ар Браза:
– А я тоже могу прийти?
– Черт меня побери! – воскликнул Лау. – Раз я зову всех, значит, никто не будет лишним!
Радужная перспектива большой еды в Кереспере привела к тому, что многие напились уже в то же воскресенье, а другие начали пить с понедельника, чтобы лучше отпраздновать на следующий день кончину «Принца» – так зовут свинью в Нижней Бретани.
Во вторник с утра бесконечная процессия двинулась к Кересперу. Самые проворные двигались на шарабанах; нищие на своих костылях тащились по боковым тропинкам.
Каждый уже занял свое место за столом перед полной тарелкой, когда вдруг появился запоздалый гость. Вид у него был самый жалкий. Его длинная одежда из ветхого полотна, вся в лохмотьях, прилипала к телу и пахла гнилью. Лау ар Браз вышел к нему и велел освободить гостю место.
Человек сел, но едва прикоснулся к еде, которую ему подали, только попробовал на зуб. Он не поднимал головы и, сколько ни старались соседи его разговорить, не раскрыл рта в течение всей трапезы. Никто не был с ним знаком. Старикам казалось, что у него лицо похоже на кого-то, кого они когда-то знали, только давно уже умершего.
Еда подошла к концу. Женщины стали выходить, чтобы поболтать между собою, мужчины – чтобы выкурить свою трубочку. Все были очень довольны.
Лау встал у порога гумна, где проходил пир, чтобы принимать тругаре, спасибо, от своих гостей. Многие шли, пошатываясь и что-то бормоча. Лау всем пожимал руку. Он любил, чтобы от него все уходили сытыми
«Взойти на крест» – местное бретонское образное выражение, связанное с традицией делать какие-то объявления для сельской коммуны возле голгофы – гранитного распятия, окруженного фигурами Священного Писания, – которая стоит на небольшой площади перед церковью в бретонских деревнях. Возле голгофы священник произносит проповеди, а местные власти делают объявления жителям села, это своего рода центр духовной и общественной жизни сельской общины.